Неточные совпадения
«Так я найдëн и поднят был…
Ты остальное знаешь сам.
Я кончил. Верь моим
словамИли не верь, мне всё равно.
Меня печалит лишь одно:
Мой труп холодный и немой
Не будет тлеть в земле родной,
И повесть горьких мук моих
Не призовет меж стен глухих
Вниманье
скорбное ничье
На имя темное мое.
И снова быстро заходил, огромный и страшный в своем отчаянии, как зверь, у которого отнимают детей. Лицо его исступленно дергалось, и прыгающие губы ломали отрывистые, беспредельно
скорбные слова:
Неточные совпадения
Обнаруживала ли ими болеющая душа
скорбную тайну своей болезни, что не успел образоваться и окрепнуть начинавший в нем строиться высокий внутренний человек; что, не испытанный измлада в борьбе с неудачами, не достигнул он до высокого состоянья возвышаться и крепнуть от преград и препятствий; что, растопившись, подобно разогретому металлу, богатый запас великих ощущений не принял последней закалки, и теперь, без упругости, бессильна его воля; что слишком для него рано умер необыкновенный наставник и нет теперь никого во всем свете, кто бы был в силах воздвигнуть и поднять шатаемые вечными колебаньями силы и лишенную упругости немощную волю, — кто бы крикнул живым, пробуждающим голосом, — крикнул душе пробуждающее
слово: вперед! — которого жаждет повсюду, на всех ступенях стоящий, всех сословий, званий и промыслов, русский человек?
Вид ее был болезненный и несколько
скорбный, но лицо и взгляд ее были довольно приятны; с первых
слов заявлялся характер серьезный и полный истинного достоинства.
Противовесом этому настроению являлась религия, та практическая и
скорбная религия, какая создавалась
словами, поступками и чувствами Парасковьи Ивановны и мастерицы Таисьи.
Согласно лилась
скорбная мелодия и, точно вздохи опечаленных ангелов, звучали великие
слова:
На улице с нею здоровались слободские знакомые, она молча кланялась, пробираясь сквозь угрюмую толпу. В коридорах суда и в зале ее встретили родственники подсудимых и тоже что-то говорили пониженными голосами.
Слова казались ей ненужными, она не понимала их. Все люди были охвачены одним и тем же
скорбным чувством — это передавалось матери и еще более угнетало ее.