Неточные совпадения
И в самом деле, Гуд-гора курилась; по бокам ее ползали легкие струйки облаков, а
на вершине
лежала черная туча, такая черная, что
на темном небе она казалась пятном.
Он
лежал в первой комнате
на постели, подложив одну руку под затылок, а другой держа погасшую трубку; дверь во вторую комнату была заперта
на замок,
и ключа в замке не было. Я все это тотчас заметил… Я начал кашлять
и постукивать каблуками о порог — только он притворялся, будто не слышит.
И точно, такую панораму вряд ли где еще удастся мне видеть: под нами
лежала Койшаурская долина, пересекаемая Арагвой
и другой речкой, как двумя серебряными нитями; голубоватый туман скользил по ней, убегая в соседние теснины от теплых лучей утра; направо
и налево гребни гор, один выше другого, пересекались, тянулись, покрытые снегами, кустарником; вдали те же горы, но хоть бы две скалы, похожие одна
на другую, —
и все эти снега горели румяным блеском так весело, так ярко, что кажется, тут бы
и остаться жить навеки; солнце чуть показалось из-за темно-синей горы, которую только привычный глаз мог бы различить от грозовой тучи; но над солнцем была кровавая полоса,
на которую мой товарищ обратил особенное внимание.
Когда дым рассеялся,
на земле
лежала раненая лошадь
и возле нее Бэла; а Казбич, бросив ружье, по кустарникам, точно кошка, карабкался
на утес; хотелось мне его снять оттуда — да не было заряда готового!
Я
лежал на диване, устремив глаза в потолок
и заложив руки под затылок, когда Вернер взошел в мою комнату. Он сел в кресла, поставил трость в угол, зевнул
и объявил, что
на дворе становится жарко. Я отвечал, что меня беспокоят мухи, —
и мы оба замолчали.
Наклоняюсь — месяц уж светил прямо
на дорогу —
и что же? предо мною
лежала свинья, разрубленная пополам шашкой…
Я подошел к окну
и посмотрел в щель ставня: бледный, он
лежал на полу, держа в правой руке пистолет; окровавленная шашка
лежала возле него. Выразительные глаза его страшно вращались кругом; порою он вздрагивал
и хватал себя за голову, как будто неясно припоминая вчерашнее. Я не прочел большой решимости в этом беспокойном взгляде
и сказал майору, что напрасно он не велит выломать дверь
и броситься туда казакам, потому что лучше это сделать теперь, нежели после, когда он совсем опомнится.
И он чувствовал, что это самоубийство и мужицкое горе
лежат и на его совести; мириться с тем, что эти люди, покорные своему жребию, взвалили на себя самое тяжелое и темное в жизни — как это ужасно!
Неточные совпадения
Купцы. Ей-богу! такого никто не запомнит городничего. Так все
и припрятываешь в лавке, когда его завидишь. То есть, не то уж говоря, чтоб какую деликатность, всякую дрянь берет: чернослив такой, что лет уже по семи
лежит в бочке, что у меня сиделец не будет есть, а он целую горсть туда запустит. Именины его бывают
на Антона,
и уж, кажись, всего нанесешь, ни в чем не нуждается; нет, ему еще подавай: говорит,
и на Онуфрия его именины. Что делать?
и на Онуфрия несешь.
Право,
на деревне лучше: оно хоть нет публичности, да
и заботности меньше; возьмешь себе бабу, да
и лежи весь век
на полатях да ешь пироги.
Пал дуб
на море тихое, //
И море все заплакало — //
Лежит старик без памяти // (Не встанет, так
и думали!).
У вас товар некупленный, // Из вас
на солнце топится // Смола, как из сосны!» // Опять упали бедные //
На дно бездонной пропасти, // Притихли, приубожились, // Легли
на животы; //
Лежали, думу думали //
И вдруг запели.
Г-жа Простакова. Без наук люди живут
и жили. Покойник батюшка воеводою был пятнадцать лет, а с тем
и скончаться изволил, что не умел грамоте, а умел достаточек нажить
и сохранить. Челобитчиков принимал всегда, бывало, сидя
на железном сундуке. После всякого сундук отворит
и что-нибудь положит. То-то эконом был! Жизни не жалел, чтоб из сундука ничего не вынуть. Перед другим не похвалюсь, от вас не потаю: покойник-свет,
лежа на сундуке с деньгами, умер, так сказать, с голоду. А! каково это?