Удачный день

Хён Чжингон

Хён Чжингон (1900–1943) – признанный классик современной корейской литературы начала XX века, по праву считается мастером малой прозы. За яркий слог, емкость и глубину некоторые критики называют Хён Чжингона "корейским Чеховым". В предлагаемый сборник вошли семь наиболее ярких рассказов писателя на русском и корейском языках, относящихся к раннему и среднему периодам его творчества. Издание адресовано любителям корейской литературы и культуры, а также изучающим корейский язык и призвано поближе познакомить российского читателя с истоками корейской современной литературы.

Сострадание

О произведении

«Сострадание» (1926 г.)

Это очень короткий, но очень яркий рассказ, в основу которого легла нравственная проблема, знакомая, пожалуй, каждому человеку на нашей планете: колебания о правильности принятого решения. Краткость, точность и актуальность сути проблемы, выписанные писателем, хорошо характеризуют его талант. Как и в других произведениях Хён Чжингона, ирония присутствует и здесь, рисуя бесконечную борьбу доброго и злого начал в характере человека, а также то, что добрая половина далеко не всегда побеждает и может быть нравственно неправильной в зависимости от ситуации.

На дворе стоял декабрь по лунному календарю. Прошел сильный снег, следом — дождь, а после дождя резко похолодало, поэтому все дороги превратились в сплошной каток.

В тот день мне нужно было съездить по делам моей школы. Выйдя из трамвая возле ворот Кванхвамун, я решил осчастливить какого-нибудь нуждающегося и найти себе личного извозчика, раз уж мою поездку все равно оплачивал не я сам. Маршрут у меня был довольно простой: сначала от дворца Юксангун подняться на гору ко второй государственной высшей школе, а на обратном пути заехать в две женские школы, Чинмён и Пэхва. Поэтому я спросил у извозчика, сколько он хочет за дорогу туда и назад до второй высшей школы.

— 80 чон^[3] будет в самый раз.

Выглядел извозчик неважно, словно уже успел с утра принять на грудь: на красном словно панцирь вареного краба лице красовались громадные коровьи глаза, в которых отчетливо просматривалась деревенская недалекость и какая-то мягкая простота.

Сумма, которую он назвал, была намного меньше моих ожиданий, поэтому я без раздумий забрался в его повозку.

— На обратном пути надо будет заехать еще в пару мест, но не беспокойся, я заплачу ровно, сколько просишь.

— Как прикажете.

С этими словами извозчик подхватил оглобли повозки и резво побежал вперед в сторону западных ворот дворца Кёнбоккун.

После визита во вторую высшую школу и женскую школу Чинмён я приказал доставить меня в женскую школу Пэхва, располагавшуюся на вершине холма Пхирундэ.

Дорога туда вела узкая, со множеством камней и ухабов, к тому же еще и покрытая небольшой коркой льда, поэтому повозка то и дело сильно кренилась, а ноги извозчика постоянно то подворачивались, то разъезжались в разные стороны. Погода стояла холодная, но по шее извозчика катились крупные капли пота. Мы почти добрались до школы, когда перед нами появился очередной подъем. Повозка едва-едва ползла вверх по склону, мужчина выбивался из сил, и я не выдержал.

— Давай я здесь сойду.

Ответа я не дождался. Извозчик продолжал на последнем издыхании тащить повозку за собой в гору. Похоже, он испугался, что если сейчас он примет мое предложение, то я воспользуюсь этим и заплачу ему меньше. А если он благополучно довезет меня до самого верха, то сможет сказать «Ну вот видите, как мы сюда доехали-то непросто!» и попросить накинуть еще немного сверху.

Ну, если он действительно так думает, то и мне нет никакой необходимости его жалеть и заниматься благотворительностью. Остаток дороги до самого верха я провел в полном молчании.

Ничего интересного по дороге туда не произошло. А вот уже на обратном пути после того, как я сходил в школу и завершил там все свои дела, ситуация не оказалась столь успешной. По дороге вниз я снова повторил свое предложение извозчику, но тот снова не удостоил меня ответом. Колеса повозки угрожающе поскрипывали, а ноги извозчика мелькали как спицы в колесе велосипеда.

«Не слишком ли он быстро спускается?»

Не успел я додумать эту мысль до конца, как меня словно подхватил ураган и с силой швырнул в сторону. В следующее мгновение я обнаружил себя лежащим на обочине дороги. Немного расплывающимся взором я увидел, что повозка лежала на боку на противоположной стороне дороги, а извозчик, сложившись пополам, словно акробат, выделывающий сложный трюк, лежал неподалеку.

Я медленно поднялся с земли и стряхнул грязь с одежды. Рядом со мной так же отряхивал с себя грязь извозчик.

— Вы не ушиблись?

— Нигде не ушибся?

Убедившись, что мы оба в порядке, мы одновременно посмотрели на повозку. Оглобли были сломаны, бока погнулись, колеса тоже потеряли свою изначальную круглую форму и деформировались.

— Вот же ж незадача, чтоб ее налево!

Извозчик продолжал бормотать про себя проклятия все время пока вытаскивал повозку обратно на дорогу и осматривал повреждения. В его глазах можно было без труда угадать наворачивающиеся слезы…

Некоторое время я стоял рядом и молча наблюдал за ним. У меня на душе тоже было неспокойно, ведь, несмотря на то что авария произошла из-за его неосторожности, часть вины лежала и на мне.

— Сколько попросишь-то? — наконец, спросил я.

— Сколько дадите, столько и возьму. Сейчас самое занятое время года, а тут повреждений вон на десять, не меньше, — глаза извозчика не отрывались от разбитой повозки.

— Ну, так надо было высадить меня, когда я просил-то.

Бросив эту фразу с осуждением, я сунул извозчику одну вону и, не оглядываясь, быстро зашагал прочь, боясь, что он затеет спор о деньгах. Но не успел я пройти и десятка шагов, как на меня навалилось такое тяжелое чувство вины, что стало не по себе. Казалось, что вина эта зародилась прямо в сердце и оттуда рвется наружу. Осознанное нежелание того, чтобы извозчик не попросил побольше денег за свои труды явно и отчетливо присутствовало во мне, а я самым недобросовестным образом переложил вину на его плечи, бросив ту небрежную фразу, когда отдавал деньги, и теперь чувствовал вину за то, что предал свое же чувство сострадания к бедному человеку. Я был противен сам себе за то, что (осознанно или нет, не важно) как щитом прикрылся отговоркой «Я же предлагал высадить меня!» в то время как извозчик, ради того, чтобы заработать свои деньги, пошел на риск и потерял все. От этой мысли стало еще невыносимее.

Примечания

3

Чона — денежная единица, 100 чон = 1 вона.