Все сижу и уж так рад походить минут пять… геморрой-с… все гимнастикой собираюсь лечиться; там, говорят, статские, действительные статские и даже тайные советники охотно через веревочку прыгают-с;
вон оно как, наука-то, в нашем веке-с… так-с…
Кнуров. А Робинзон, господа, лишний. Потешились, и будет. Напьется он там до звериного образа — что хорошего! Эта прогулка дело серьезное, он нам совсем не компания. (Указывая в дверь.)
Вон он как к коньяку-то прильнул.
— Те что? Такие же замарашки, как я сама, — небрежно говорила она, — они родились в черном теле, а этот, — прибавляла она почти с уважением об Андрюше и с некоторою если не робостью, то осторожностью лаская его, — этот — барчонок!
Вон он какой беленький, точно наливной; какие маленькие ручки и ножки, а волоски как шелк. Весь в покойника!
Неточные совпадения
Еремеевна. Да не гневи дядюшку.
Вон, изволь посмотреть, батюшка,
как он глазки-то вытаращил, и ты свои изволь так же вытаращить.
Вральман. Уталец! Не постоит на месте,
как тикой конь пез усды. Ступай! Форт! [
Вон! (от
нем. fort)]
— Прекрасно — на время. Но ты не удовлетворишься этим. Я твоему брату не говорю. Это милое дитя, так же
как этот наш хозяин.
Вон он! — прибавил
он, прислушиваясь к крику «ура» — и
ему весело, а тебя не это удовлетворяет.
—
Вон запустил
как все! — говорил Костанжогло, указывая пальцем. — Довел мужика до
какой бедности! Когда случился падеж, так уж тут нечего глядеть на свое добро. Тут все свое продай, да снабди мужика скотиной, чтобы
он не оставался и одного дни без средств производить работу. А ведь теперь и годами не поправишь: и мужик уже изленился, и загулял, и стал пьяница.
— Такая дрянь! — говорил Ноздрев, стоя перед окном и глядя на уезжавший экипаж. —
Вон как потащился! конек пристяжной недурен, я давно хотел подцепить
его. Да ведь с
ним нельзя никак сойтиться. Фетюк, просто фетюк!