Неточные совпадения
С последним словом императрицы карета тронулась, облепленная по бокам дверец гайдуками, а сзади двумя турками. Пятидесятилетнему Кульковскому велено явиться ко двору в должность пажа и искать себе невесты: надо
было нити его жизни
пройти сквозь эту иголку, и он выслушал свой приговор с героическою твердостью, несмотря на поздравления насмешников-пажей, просящих его, как товарища, не лишить их своей дружбы.
Прочтя это таинственное послание, в истине которого нельзя
было сомневаться, Волынской то предавался радостной мысли, что приобретает новые важные права для обвинения Бирона и освобождения России от ига его,
ходил скорыми шагами по комнате, обхватив эту надежду, нянча ее, как любимое дитя свое; то путался в мыслях, отыскивая своего тайного доброжелателя.
К довершению их горя, надо
было им
пройти до своих квартир несколько верст пешком и на морозе.
Груня видела все. Стало ей жаль барышни, и она решилась
было не исполнить приказ Липмана; но мысль о заводах, куда
сошлют ее и где отдадут за какого-нибудь горбатого, кривого кузнеца, придала ей жестокой твердости. Она сотворила крестное знамение, как бы умывая себе руки в невольном преступлении, прочла молитву, подошла на цыпочках к постели барышни, не смея перевесть дыхание от страха, что делает худое дело, и от страха, что Мариорица того и гляди может проснуться.
Тут чрез камер-лакея подозвала к себе одного из дежурных пажей: отдав ему роковую записку, сказала, как она досталась, и чтобы он вручил ее герцогу, когда тот
будет проходить от государыни, и доложил бы ему, что бумажку нужно назад.
Он указал в боковую комнату. Глаза его при этом движении подрали по сердцу Мариулы, как бы
прошли по нем
пилой.
Глаза ее издавали фосфорический блеск, грудь тяжело
ходила; волосы, заплетенные в косу, падали на пол; руки и ноги
были связаны веревками.
Жаловались на временщика, на нужды народные и жалели о государыне, которой некому
было молвить правду за ее деток; скорбели также, что в нескольких деревнях, по соседству с Рыбачьей слободой,
ходила какая-то немочь и валила малого и большого, но что, благодаря бога, она миновала до сих пор слободу.
«Там, — говорил он сам с собою, — увижу, может
быть, ее, эту пленительную Мариорицу, которую не могу вытеснить из сердца, от которой
сойду с ума, если она не
будет моею».
Императрица играла в бильярд с Мариорицей, которую сама учила этому искусству, чтобы иметь во всякое время свою домашнюю партию. Княжне Лелемико приходилось играть; но при имени Волынского она вспыхнула, побледнела и задрожала. Шары двоились в глазах ее, бильярд
ходил кругом. Можно догадаться, каков
был удар.
— Только боимся ошибиться, она ли еще, сударь, — говорил посланный. — Голос ее, пол-лица также ее, а с другой стороны — урод уродом. Цыган при ней тот же, что и прежде
ходил с пригожей Мариулой. Стоят на том, что она и
есть, и божатся, и клянутся, а может, сударь, морочат.
Было близко к девяти часам утра; но все во дворце еще
ходило полусонное.
— Уйдет улыбочка в пятки, любезненькая, коли я тебе порасскажу, как и под тебя подмываются. А все твой хваленый Волынской, чтоб ему пусто
было, окаянному (она выплюнула, забывшись, свою гвоздику). Местную свечу поставлю образу Тихвинской Божьей Матери (тут сотворила большое крестное знамение). Матушка, Пресвятая Владычица, не попусти злодею долго по земле
ходить… Ахти, ахти! гвоздичка моя? куда я ее девала?
Много ли
прошло тому времени? еще не
было и праздника, для которого делался этот смотр, а чего не изведало с того дня его сердце, какого блаженства и мук оно не испытало!
— Цыганка Мариула вчера с ума
сошла (при этом слове княжна помертвела, встала с своего места, чтобы идти, и не могла); полиция вынуждена
была посадить ее в яму.
Наталья во всех случаях жизни любила прибегать к святыне. Вера вознаграждала ее за все потери на земле, осушала ее слезы, святила для нее земные восторги, обещала ей все прекрасное в этом и другом мире. И теперь, успокоенная своим мужем, расставшись с ним, она
прошла в свою спальню и там молилась, усердно, со слезами, чтобы господь сохранил ей любовь супруга, который после бога
был для нее дороже всего.
— Ох! Боже, боже мой!.. что-то у меня в груди… Ничего, ничего, — произнесла она тише, уцепясь за рукав арабки, — это
пройдет скоро… Слышишь ли? скажи ему, что посреди самых жестоких мук… милый образ его
был передо мною… пойдет со мной… что имя его… на губах… в сердце… ох! милый… Артемий… прости… Арт…
— То-то и
есть!.. Не пережить бы мне этой беды!.. Проговориться?.. да разве я с ума
сошла!.. Не бойся, душечка моя, не потревожу твоего счастия… Бог это
будет знать да я.
Сначала пала рука Волынского, потом три окровавленные головы (его, Щурхова и Перокина). Эйхлер и служка не удостоены этой чести: их наказали кнутом и
сослали в Сибирь, в каторжную работу. Графу Купшину (по лишении его чинов!..) отрезали язык и дали паспорт в вечную ссылку. Видно
было по знакам его, что он просил смерти.
Неточные совпадения
Бобчинский. Ничего, ничего-с, без всякого-с помешательства, только сверх носа небольшая нашлепка! Я забегу к Христиану Ивановичу: у него-с
есть пластырь такой, так вот оно и
пройдет.
Хлестаков. Отчего же нет? Я видел сам,
проходя мимо кухни, там много готовилось. И в столовой сегодня поутру двое каких-то коротеньких человека
ели семгу и еще много кой-чего.
Добчинский. Марья Антоновна! (Подходит к ручке.)Честь имею поздравить. Вы
будете в большом, большом счастии, в золотом платье
ходить и деликатные разные супы кушать; очень забавно
будете проводить время.
Городничий. Мотает или не мотает, а я вас, господа, предуведомил. Смотрите, по своей части я кое-какие распоряженья сделал, советую и вам. Особенно вам, Артемий Филиппович! Без сомнения, проезжающий чиновник захочет прежде всего осмотреть подведомственные вам богоугодные заведения — и потому вы сделайте так, чтобы все
было прилично: колпаки
были бы чистые, и больные не походили бы на кузнецов, как обыкновенно они
ходят по-домашнему.
Осип. Я, сударь, отправлю его с человеком здешним, а сам лучше
буду укладываться, чтоб не
прошло понапрасну время.