Неточные совпадения
Только
дорогой его милость все скучал об вас,
то и дело наказывал мне и просил: смотри, Якубек, служите верно, усердно матушке, как дети ее.
Духовник шел с дарами на лестницу; вслед за ним входил Антонио Фиоравенти; навстречу шел хозяин дома, бледный, дрожащий, с растрепанной головой, с запекшимися губами. Был полдень; солнце ярко освещало лестницу, все предметы резко означались. Первым делом барона, гордого, спесивого, родственника королевского, было броситься к ногам итальянца и молить его о спасении супруги. Золото, поместья, почести, все сулил он ему, лишь бы спасти
ту, которая была для него
дороже самой жизни.
А винен был этот несчастный сын, женатый на племяннице Софии Фоминишны, дочери Андрея Палеолога, только в
том, что София подарила ей какое-то
дорогое узорочье первой жены Иоанновой, которого великий князь обыскался. Это узорочье нужно было великому князю только для придирки: взамен снизал он Руси богатое ожерелье, в котором красовались Верея, Ярославец и Белоозеро.
По смоленской
дороге, верстах в семи от Москвы, ныряло в снежных сугробах несколько саней, длинных-предлинных, с беседками из обручей, обтянутых парусиной, наподобие
тех повозок, какие видим и ныне у приезжих к нам из Польши жидов.
Дорога ввела их в бор, опоясавший город. Кресты деревянные, довольно частые,
то по
дороге,
то поодаль в глуши леса, возбуждали в итальянцах мысль о набожности русских; но к этой мысли примешалось бы и чувство ужаса, когда б они знали, что под крестами похоронены несчастные, зарезанные ножом или удушенные петлею. Не только в отдаленное время, но еще и в конце XVIII столетия леса, окружавшие Москву, укрывали шайки разбойников, и душегубства были нередки.
— Прости ж мне за необдуманный упрек. Понимаю, я мог бы сделать
то же для блага милого,
дорогого сердцу существа. Но… теперь другой вопрос. Не сочти его дерзостью молодого человека, которого все права на твое снисхождение в одном имени воспитанника твоего брата, прими этот вопрос только за знак любви к прекрасному. Скажи мне, каким великим памятником зодчества в Московии хочешь передать свое имя будущим векам?
Возьми за
то ларцы мои кованы, казну мою
дорогую, жемчуги бурмицкие, возьми все, что у меня есть: отдай мне только друга прежнего, ненаглядного.
Купленный им на постоялом дворе корм оставался у него в запасе, лошадки его ели до отвалу, между
тем кони купца,
дорогие, ненаглядные, питомцы его, его радость и услада в жизни, едва хватили несколько зерен.
И для него наступило решительное мгновение: надо восторжествовать во что б ни стало или погубить
ту, для которой он пожертвовал Селиновой,
ту, которая, по-видимому, так
дорога для него.
По первому призыву его и она решится ехать в эту землю, которую уже передвинула сердцем ближе к себе: там и смерть будет сладка в глазах
того, кем теперь жизнь только и
дорога.
Так
дорогие жемчужины легко выкатываются из своей колыбели при малейшем прикосновении к ней, между
тем как самые бедные, незрелые добывать надо, раскрывая с трудом крепко сомкнутые уста раковины.
Все это говорил Антон, прерывая речь
то поцелуями
дорогому миссионеру,
то вынимая из груди крест и прижимая его к губам своим.
Скромная речка, будто не смеющая разыграться, смиренный лепет вод ее, мельница, тихо говорящая, берега, которые возвращаются к
дороге, лишь только, забывшись немного, убежали от нее, лужок, притаившийся в кустах, темный бор, который
то вздыхает, как отшельник по небе,
то шепчет словно молитву про себя,
то затянет томный, сладкозвучный мотив, будто псалмопевец в божественной думе, перебирающий золотыми струнами своих гуслей; в виду два монастыря, жилище архипастыря, кругом глубокое уединение: все напоминает вам по вашему пути, что вы идете в духовную обитель.
Вот здесь-то, у самой
дороги, провожающей речку Тьмаку, стояла во время, которое описываем, небольшая мельница (на
том самом месте, где и ныне стоит она).
Голова этой дружины ничего не подозревал; он сидел спокойно в избе, обращая речь
то к мельнику,
то к сотским и десятским, которые с ним были, или прислушивался. К полночи поджидал он условного знака со стороны старицкой
дороги.
Помеха прочь с его
дороги! не
то он изломает
того, кто поставил ее; попытайте накинуть на него цепи, изорвет богатырски.
Сперва в божнице своей, а потом в дому божьем, принес он трофеи сына ко кресту
того, кем побеждена самая смерть и чьей защите обязан был здравием и успехами воина, столь
дорогого сердцу его.
— Вестимо, и
то все господу в угоду. Да ты давал свой излишек, чего у тебя вдоволь было. Не последний ломоть делил ты, не последнюю пулу отдавал. Вот дело иное, кабы ты для спасения души твоего недруга отдал бы, чего у тебя
дороже, милее нет на белом свете, кусок своего тела, кровь свою!
Березы закивали кудрявыми головами или пустили по ветру длинные косы; черные сосны вытянули свои крючковатые руки,
то с угрозой вверх,
то преграждая
дорогу; зашептала осина, и кругом путника стали ходить
те причудливые видения, которые воображение представляет нам в подобных случаях.
Мог ли Антон сердиться на этих дикарей,
тем более что в деле выздоровления царевича было заложено все, чего
дороже не имел он в жизни: Анастасия, жизнь и честь его. Он спешил подать помощь Каракаче и в этом скоро успел.
Антон сыскал гвоздь и начертал на стене четыре слова: liebe Mutter, liebe A…, [
Дорогая мать,
дорогая А… (нем.)] прощальные с землею слова или, что все равно, с
теми, кого не было для него
дороже на земле. Писав их, он обливался слезами, как будто вырывался из объятий милой матери, милой невесты, чтобы никогда их не увидеть.
Неточные совпадения
Артемий Филиппович. О! насчет врачеванья мы с Христианом Ивановичем взяли свои меры: чем ближе к натуре,
тем лучше, — лекарств
дорогих мы не употребляем. Человек простой: если умрет,
то и так умрет; если выздоровеет,
то и так выздоровеет. Да и Христиану Ивановичу затруднительно было б с ними изъясняться: он по-русски ни слова не знает.
Городничий. Да постойте, дайте мне!.. (К Осипу.)А что, друг, скажи, пожалуйста: на что больше барин твой обращает внимание,
то есть что ему в
дороге больше нравится?
Хлестаков. Я, знаете, в
дороге издержался:
то да се… Впрочем, я вам из деревни сейчас их пришлю.
«Ну полно, полно, миленький! // Ну, не сердись! — за валиком // Неподалеку слышится. — // Я ничего… пойдем!» // Такая ночь бедовая! // Направо ли, налево ли // С
дороги поглядишь: // Идут дружненько парочки, // Не к
той ли роще правятся? //
Та роща манит всякого, // В
той роще голосистые // Соловушки поют…
Поля совсем затоплены, // Навоз возить —
дороги нет, // А время уж не раннее — // Подходит месяц май!» // Нелюбо и на старые, // Больней
того на новые // Деревни им глядеть.