Неточные совпадения
Александров остановил извозчика у Красных казарм, напротив здания четвертого кадетского корпуса. Какой-то
тайный инстинкт велел ему идти в свой второй корпус не прямой дорогой, а кружным путем, по тем прежним дорогам, вдоль тех прежних мест, которые исхожены и избеганы много тысяч раз, которые останутся запечатленными в памяти на много десятков лет, вплоть до самой
смерти, и которые теперь веяли на него неописуемой сладкой, горьковатой и нежной грустью.
Не успела на его глазах совершиться одна
тайна смерти, оставшаяся неразгаданной, как возникла другая, столь же неразгаданная, вызывавшая к любви и жизни.
Святотатственною рукою была отдернута завеса, сызвека скрывающая тайну жизни и
тайну смерти, и они перестали быть тайной, — но не сделались они и понятными, как истина, начертанная на неведомом языке.
— Трудно, милая, трудно, — отвечала Марья Ивановна. — В тайны сокровенные надо входить постепенно, иначе трудно понять их… Вам странными, непонятными показались мои слова, что надо умереть прежде смерти… А для меня это совершенно ясно… Ну поймете ли вы, ежели я вам скажу: не той смертью, после которой мертвого в землю зарывают, надо умереть, а совсем иною —
тайною смертью.
Неточные совпадения
Теперь я должен несколько объяснить причины, побудившие меня предать публике сердечные
тайны человека, которого я никогда не знал. Добро бы я был еще его другом: коварная нескромность истинного друга понятна каждому; но я видел его только раз в моей жизни на большой дороге; следовательно, не могу питать к нему той неизъяснимой ненависти, которая, таясь под личиною дружбы, ожидает только
смерти или несчастия любимого предмета, чтоб разразиться над его головою градом упреков, советов, насмешек и сожалений.
Говорила она то же, что и вчера, — о
тайне жизни и
смерти, только другими словами, более спокойно, прислушиваясь к чему-то и как бы ожидая возражений. Тихие слова ее укладывались в память Клима легким слоем, как пылинки на лакированную плоскость.
— Люди почувствуют себя братьями только тогда, когда поймут трагизм своего бытия в космосе, почувствуют ужас одиночества своего во вселенной, соприкоснутся прутьям железной клетки неразрешимых
тайн жизни, жизни, из которой один есть выход — в
смерть.
— Любовь и
смерть, — слушал Клим через несколько минут, — в этих двух
тайнах скрыт весь страшный смысл нашего бытия, все же остальное — и кутузовщина — только неудачные, трусливые попытки обмануть самих себя пустяками.
Впрочем, у них имя государя действительно почти
тайна, или по крайней мере они, из благоговения, не произносят его; по
смерти его ему дают другое имя.