Буланин не выходил из отделения. Он стоял у окна, заделанного решеткой, и рассеянно, с стесненным сердцем глядел на огромное военное поле, едва покрытое скудной желтой травой, и на дальнюю рощу, видневшуюся неясной полосой сквозь серую пелену августовского дождя. Вдруг кто-то
закричал в дверях...
Неточные совпадения
Скоро вокруг Буланина,
в углу между печкой и
дверью, образовалась довольно густая толпа. Тотчас же установилась очередь. «Чур, я за Базуткой!» —
крикнул чей-то голос, и тотчас же остальные загалдели: «А я за Миллером! А я за Утконосом! А я за тобой!» — и покамест один вертел пуговицу, другие уже протягивали руки и даже пощелкивали от нетерпения пальцами.
Когда же она вдогонку ему
крикнула, чтобы он был прилежней, слушался воспитателей и «
в случае чего-нибудь» немедленно писал (на что ему были уже даны конверты с заранее написанными адресами и с приклеенными марками), он, скрываясь
в дверях, буркнул...
— Что угодно? — сказал он и, не дожидаясь ответа,
закричал в дверь: — Бернов! самовар, что же, будет когда?
Неточные совпадения
Хлестаков (провожая).Нет, ничего. Это все очень смешно, что вы говорили. Пожалуйста, и
в другое тоже время… Я это очень люблю. (Возвращается и, отворивши
дверь,
кричит вслед ему.)Эй вы! как вас? я все позабываю, как ваше имя и отчество.
К удивлению, бригадир не только не обиделся этими словами, но, напротив того, еще ничего не видя, подарил Аленке вяземский пряник и банку помады. Увидев эти дары, Аленка как будто опешила;
кричать — не
кричала, а только потихоньку всхлипывала. Тогда бригадир приказал принести свой новый мундир, надел его и во всей красе показался Аленке.
В это же время выбежала
в дверь старая бригадирова экономка и начала Аленку усовещивать.
Увидав, что женщина, стоявшая
в дверях, двинулась было итти, он
крикнул ей: «Постой, я сказал».
—
В пять часов, и
в сюртуке, пожалуйста! —
крикнул он еще раз, возвращаясь к
двери.
Подошед к окну, постучал он пальцами
в стекло и
закричал: «Эй, Прошка!» Чрез минуту было слышно, что кто-то вбежал впопыхах
в сени, долго возился там и стучал сапогами, наконец
дверь отворилась и вошел Прошка, мальчик лет тринадцати,
в таких больших сапогах, что, ступая, едва не вынул из них ноги.