У доктора Арбузов чувствовал себя почти здоровым, но на свежем воздухе им опять овладели томительные ощущения болезни. Голова казалась большой, отяжелевшей и точно пустой, и каждый шаг отзывался в ней неприятным гулом. В пересохшем рту опять слышался вкус гари, в глазах была тупая боль, как будто кто-то надавливал на них снаружи пальцами, а когда Арбузов переводил глаза
с предмета на предмет, то вместе с этим по снегу, по домам и по небу двигались два больших желтых пятна.
Вон она, в темном платье, в черном шерстяном платке на шее, ходит из комнаты в кухню, как тень, по-прежнему отворяет и затворяет шкафы, шьет, гладит кружева, но тихо, без энергии, говорит будто нехотя, тихим голосом, и не по-прежнему смотрит вокруг беспечно перебегающими
с предмета на предмет глазами, а с сосредоточенным выражением, с затаившимся внутренним смыслом в глазах.
Он продолжал любоваться всей этой знакомой картиной, переходя глазами
с предмета на предмет, и вдруг остановил их неподвижно на неожиданном явлении.
В сверкавших глазах его высказывалось, кроме какого-то блуждающего, постоянного беспокойства, и какое-то неопределенное нетерпение; взгляд его переходил без цели
с предмета на предмет, с одного лица на другое.
Маша сидела неподвижно, только глаза её, тяжело вращаясь в орбитах, передвигались
с предмета на предмет. Лунёв наливал ей чай, смотрел на неё и не мог ни о чём спросить подругу.
Неточные совпадения
В оставленном им сочинении"О благовидной господ градоначальников наружности"(см. далее, в оправдательных документах) он довольно подробно изложил свои взгляды
на этот
предмет, но, как кажется, не вполне искренно связал свои успехи у глуповских дам
с какими-то политическими и дипломатическими целями.
С полною достоверностью отвечать
на этот вопрос, разумеется, нельзя, но если позволительно допустить в столь важном
предмете догадки, то можно предположить одно из двух: или что в Двоекурове, при немалом его росте (около трех аршин), предполагался какой-то особенный талант (например, нравиться женщинам), которого он не оправдал, или что
на него было возложено поручение, которого он, сробев, не выполнил.
Так что, несмотря
на уединение или вследствие уединения, жизнь eго была чрезвычайно наполнена, и только изредка он испытывал неудовлетворенное желание сообщения бродящих у него в голове мыслей кому-нибудь, кроме Агафьи Михайловны хотя и
с нею ему случалось нередко рассуждать о физике, теории хозяйства и в особенности о философии; философия составляла любимый
предмет Агафьи Михайловны.
Маленький, желтый человечек в очках,
с узким лбом,
на мгновение отвлекся от разговора, чтобы поздороваться, и продолжал речь, не обращая внимания
на Левина. Левин сел в ожидании, когда уедет профессор, но скоро заинтересовался
предметом разговора.
Язык его стал мешаться, и он пошел перескакивать
с одного
предмета на другой. Константин
с помощью Маши уговорил его никуда не ездить и уложил спать совершенно пьяного.