Неточные совпадения
Лягушка, на лугу увидевши Вола,
Затеяла сама в дородстве с ним сравняться:
Она завистлива
была.
И ну топорщиться, пыхтеть и надуваться.
«Смотри-ка, квакушка, что,
буду ль
я с него?»
Подруге говорит. «Нет, кумушка, далёко!» —
«Гляди же, как теперь раздуюсь
я широко.
Ну, каково?
Пополнилась ли
я?» — «Почти что ничего». —
«Ну, как теперь?» — «Всё то ж». Пыхтела да пыхтела
И кончила моя затейница на том,
Что, не сравнявшись с Волом,
С натуги лопнула и — околела.
—
«Когда светлейший Волк позволит,
Осмелюсь
я донесть: что ниже по ручью
От Светлости его шагов
я на сто
пью...
—
«А, так ты…» — «
Я без души
Лето целое всё
пела».
Мы сами, вот, теперь подходим к чуду,
Какого ты нигде, конечно, не встречал,
И
я в том спорить
буду.
А
я, родясь труды для общей пользы несть,
Не отличать ищу свои работы,
Но утешаюсь тем, на наши смотря соты,
Что в них и моего хоть капля мёду
есть».
Большой собравшися гурьбой,
Медведя звери изловили;
На чистом поле задавили —
И делят меж собой,
Кто что́ себе достанет.
А Заяц за ушко медвежье тут же тянет.
«Ба, ты, косой»,
Кричат ему: «пожаловал отколе?
Тебя никто на ловле не видал». —
«Вот, братцы!» Заяц отвечал:
«Да из лесу-то кто ж, — всё
я его пугал
И к вам поставил прямо в поле
Сердечного дружка?»
Такое хвастовство хоть слишком
было явно,
Но показалось так забавно,
Что Зайцу дан клочок медвежьего ушка.
—
«Счастливый путь, сосед мой дорогой!»
Кукушка говорит: «а свой ты нрав и зубы
Здесь кинешь, иль возьмёшь с собой?» —
«Уж кинуть, вздор какой!» —
«Так вспомни же
меня, что
быть тебе без шубы».
Навозну кучу разрывая,
Петух нашёл Жемчужное Зерно
И говорит: «Куда оно?
Какая вещь пустая!
Не глупо ль, что его высоко так ценят?
А
я бы, право,
был гораздо боле рад
Зерну ячменному: оно не столь хоть видно,
Да сытно».
Ты, сказывают,
петь великий мастерище:
Хотел бы очень
яСам посудить, твоё услышав пенье,
Велико ль подлинно твоё уменье?»
Тут Соловей являть свое искусство стал:
Защёлкал, засвистал
На тысячу ладов, тянул, переливался...
Зато ни в чём не
будешь ты нуждаться
И станешь у
меня как в масле сыр кататься».
Но Скворушка услышь, что хвалят соловья, —
А Скворушка завистлив
был, к несчастью, —
И думает: «Постойте же, друзья,
Спою не хуже
яИ соловьиным ладом».
И
буду, может
быть, ещё
я веки течь,
Когда уже тебя не
будет и в-помине,
И о тебе совсем исчезнет речь».
Так дом мой, как он
есть,
Велю машинами к реке
я перевесть
(Как видно, молодец механикой
был страстен...
Когда перевозить туда мой
будут дом,
Тогда под музыкой с приятелями в нём,
Пируя за большим столом,
На новоселье
я поеду, как в карете».
Вот Мишенька, не говоря ни слова,
Увесистый булыжник в лапы сгрёб,
Присел на корточки, не переводит духу,
Сам думает: «Молчи ж, уж
я тебя, воструху!»
И, у друга на лбу подкарауля муху,
Что силы
есть — хвать друга камнем в лоб!
Всё это может
быть: но
я не такова.
Суди ж, как
буду я любить твоих детей!» —
«Коль это», говорит Крестьянин: «и не ложно,
Всё
мне принять тебя не можно...
Мартышка, в Зеркале увидя образ свой,
Тихохонько Медведя толк ногой:
«Смотри-ка», говорит: «кум милый мой!
Что́ это там за рожа?
Какие у неё ужимки и прыжки!
Я удавилась бы с тоски,
Когда бы на неё хоть чуть
была похожа.
А, ведь, признайся,
естьИз кумушек моих таких кривляк пять-шесть:
Я даже их могу по пальцам перечесть». —
«Чем кумушек считать трудиться,
Не лучше ль на себя, кума, оборотиться?»
Ей Мишка отвечал.
Но Мишенькин совет лишь попусту пропал.
«Негодный!» он кричит однажды: «с этих пор
Ты
будешь у
меня обтёсывать тычину,
А
я, с моим уменьем и трудом,
Притом с досужестью моею,
Знай, без тебя пробавиться умею
И сделаю простым ножом, —
Чего другой не срубит топором».
Я эту басенку вам
былью поясню.
Матрёне, дочери купецкой, мысль припала,
Чтоб в знатную войти родню.
Приданого за ней полмиллиона.
Вот выдали Матрёну за Барона.
Что ж вышло? Новая родня ей колет глаз
Попрёком, что она мещанкой родилась,
А старая за то, что к знатным приплелась:
И сделалась моя Матрёна
Ни Пава, ни Ворона.
«Что, кумушка, ты так грустна?»
Ей с ветки ласково Голубка ворковала:
«Или о том, что миновала
У нас весна
И с ней любовь, спустилось солнце ниже,
И что к зиме мы стали ближе?» —
«Как, бедной,
мне не горевать?»
Кукушка говорит: «
Будь ты сама судьёю:
Любила счастливо
я нынешней весною,
И, наконец,
я стала мать...
А
я, как сирота, одним-одна сижу,
И что́
есть детская приветливость — не знаю».
Скупой теряет всё, желая всё достать.
Чтоб долго
мне примеров не искать,
Хоть
есть и много их,
я в том уверен;
Да рыться лень: так
я намерен
Вам басню старую сказать.
Как ветры
будут спать, отправь ты корабли,
Я неподвижнее тогда земли».
А если б умный твой исполнил
я совет,
То
был бы без цветов и
был бы
я без хлеба».
Я Маг; на это
есть возможность у
меня...
Тебе, ни
мне туда не влезть,
И нам каштанов тех не
есть!» —
«И, милый, да на что́ ж догадка!
Видал
я иногда,
Что
есть такие господа
(И эта басенка им сделана в подарок),
Которым тысячей не жаль на вздор сорить,
А думают хозяйству подспорить,
Коль свечки сберегут огарок,
И рады за него с людьми поднять содом.
С такою бережью диковинка ль, что дом
Скорёшенько пойдёт вверх дном?
Коль там
я покажуся,
То также, может
быть, на дело пригожуся».
Лишь
были б жёлуди: ведь
я от них жирею».
—
«Неблагодарная!» примолвил Дуб ей тут:
«Когда бы вверх могла поднять ты рыло,
Тебе бы видно
было,
Что эти жёлуди на
мне растут».
Ка́к странствия их
были далеки,
Не знаю; но о том
я точно известился.
Какую службу ты несёшь?»
«На счастье грех роптать», Жужутка отвечает:
«Мой господин во
мне души не чает;
Живу в довольстве и добре,
И
ем, и
пью на серебре...
Да чем же ты, Жужу, в случа́й попал,
Бессилен
бывши так и мал,
Меж тем, как
я из кожи рвусь напрасно?
Лишь
спой мне что-нибудь: тебе
я волю дам
И отпущу гулять по рощам и лесам.
Да только
я видал: до этих пор —
Хоть говорят: Волкам и не спускают —
Что
будь Овца ответчик иль истец...
Я бы
был не прав кругом,
Когда сказал бы: «да», — да дело здесь не в том,
А в том, что наш Барбос за всё за это взялся,
И вымолвил себе он плату за троих...
И как
я ни мала кажусь,
А, может
быть, подчас тебе и пригожусь».
Неточные совпадения
Анна Андреевна. Что тут пишет он
мне в записке? (Читает.)«Спешу тебя уведомить, душенька, что состояние мое
было весьма печальное, но, уповая на милосердие божие, за два соленые огурца особенно и полпорции икры рубль двадцать пять копеек…» (Останавливается.)
Я ничего не понимаю: к чему же тут соленые огурцы и икра?
Анна Андреевна. Ему всё бы только рыбки!
Я не иначе хочу, чтоб наш дом
был первый в столице и чтоб у
меня в комнате такое
было амбре, чтоб нельзя
было войти и нужно бы только этак зажмурить глаза. (Зажмуривает глаза и нюхает.)Ах, как хорошо!
Городничий (дрожа).По неопытности, ей-богу по неопытности. Недостаточность состояния… Сами извольте посудить: казенного жалованья не хватает даже на чай и сахар. Если ж и
были какие взятки, то самая малость: к столу что-нибудь да на пару платья. Что же до унтер-офицерской вдовы, занимающейся купечеством, которую
я будто бы высек, то это клевета, ей-богу клевета. Это выдумали злодеи мои; это такой народ, что на жизнь мою готовы покуситься.
Бобчинский. Сначала вы сказали, а потом и
я сказал. «Э! — сказали мы с Петром Ивановичем. — А с какой стати сидеть ему здесь, когда дорога ему лежит в Саратовскую губернию?» Да-с. А вот он-то и
есть этот чиновник.
Хлестаков. Да вот тогда вы дали двести, то
есть не двести, а четыреста, —
я не хочу воспользоваться вашею ошибкою; — так, пожалуй, и теперь столько же, чтобы уже ровно
было восемьсот.