— Да ведь это по нашему, по мужицкому разуму — все одно выходит, — возражали мужики с плутоватыми ухмылками. — Опять же видимое дело — не взыщите, ваше благородие, на слове, а только как есть вы баре, так барскую руку и тянете, коли говорите, что земля по закону господская. Этому никак нельзя быть, и никак мы
тому верить не можем, потому — земля завсягды земская была, значит, она мирская, а вы шутите: господская! Стало быть, можем ли мы верить?
Неточные совпадения
— Любезные мои, такого закона, про какой вы говорите, нет и никогда не бывало, да и быть не может, и
тот, кто сказал вам про него, —
тот, значит, обманщик и смутитель! Вы этому не
верьте! Я вам говорю, что такого закона нет! — убеждал генерал переговорщиков.
Мужики же в ответ им говорили, что пущай генерал покажет им свою особую грамоту за царевой печатью, тогда ему
поверят, что он точно послан от начальства, а не от арб, а адъютанту на все его доводы возражали, что по их мужицкому разуму прежняя барщина и личный труд, к какому их теперь обязывают, выходит все одно и
то же.
Тот повторил вопрос, на который ответом последовало, опять-таки,
то же самое недоумелое молчание. Адъютант окончательно вышел из себя. Он отказывался
верить, чтоб смысл читаемого, столь ясный для него, был непонятен крестьянам.
А в толпе все рос и крепчал гул да говор… волнение снова начиналось, и все больше, все сильнее. Увещания священника, исправника и предводителя не увенчались ни малейшим успехом, и они возвратились с донесением, что мужики за бунтовщиков себя не признают, зачинщиков между собою не находят и упорно стоят на своем, чтобы сняли с них барщину и прочли настоящую волю, и что до
тех пор они не
поверят в миссию генерала, пока
тот не объявит им самолично эту «заправскую волю за золотою строчкою».
— Э, нет, не в
том дело! — перебил управляющий. — Во-первых, говоря откровенно между нами, русские имеют очень основательную пословицу насчет
того, что выгодней чужими руками жар загребать. Мы на этот раз вполне
верим их доброй пословице. Это одно. А другое вот в чем: русские бойцы в нашем деле очень хорошая декорация пред Европой, пред глазами западного общественного мнения.
— А! на
то и существуют на свете загадки, чтобы их отгадывать. Вы видите, что мне кое-что известно, и —
поверьте слову — я бы никак не стал заводить речь о таких деликатных предметах, как Малая Морская улица, если бы в этом не было самой настоятельной надобности.
— Ваш арест будет сопряжен для вас с некоторым лишением, — продолжал Свитка, —
то есть я разумею Малую Морскую, но вы не беспокойтесь: мы найдем возможность тотчас же там предупредить и успокоить; а показываться вам самим, в Hôotel de Paris неудобно по
той причине, что жандармам, точно так же как и нам, уже кое-что известно по поводу Морской, в этом уж вы мне
поверьте! И потому вас могут захватить и там, а это будет очень неприятно не одному только вам, а и другим особам.
— Одним словом, для
того, чтобы вполне довериться мне,
поверить моим словам, хотите сказать вы, не правда ли? — перебил он.
Что вы из солистов,
то это почувствуете вы сами при первом прикосновении к серьезному делу, а засим, вспомните что сказано: «имейте веру с горчичное зерно, и вы будете двигать горами!» Не
верьте в себя, но твердо веруйте в дело, в его правоту и святость, и вы тоже будете двигать, если не горами,
то массами живых людей, которые для нас теперь поважнее гор!
Вся кровь прихлынула ей к сердцу, и застучало оно порывисто и шибко. Как стояла, так и осталась она на месте, словно бы онемела вся. После стольких дней тщетного ожидания ей смутно представлялось, что это действительность. Но она боялась
поверить в
то, что это все наяву, что это точно его голос.
Хотя Стрешнева и не слепо
поверила на первый раз рекомендации Благоприобретова,
тем не менее в этих книжках заключался для нее известный интерес: и они были охотно приняты ею.
Ни Ардальон, ни Фрумкин не
поверили друг другу своих сокровенных целей и стремлений: каждый действовал особо, потому что каждый рассчитывал приобрести себе исключительное влияние на князя; и оба в
то же время чувствовали, что один другому мешает, перебивает дорогу и, пожалуй, даже ногу не прочь подставить.
— Мои друзья,
те, на кого я так надеялся, кому я
верил, кого я считал людьми одинаковых убеждений со мною, все
те, для которых я готов был по-братски жертвовать и временем, и трудами, и моим честным заработанным куском хлеба, — все
те от меня отвернулись, подозревают меня в каких-то проделках, считают за какого-то подлеца и мерзавца!..
Сусанне только этого и нужно было. Она
верила в светлое будущее,
верила в возможность прожить хорошо и счастливо без копейки,
то есть вернее сказать, едва ли понимала она, что значит жизнь без копейки, с вечным трудом и заботой. Доселе испытывать этого ей еще не доводилось, и потому взгляд ее на жизнь был и легок, и поверхностен. С ее расплывающейся добротой, с ее распущенною беспечностью ей нужна была только ласка человека, которого она любила в данную минуту.
— Ну, батенька! это долгая история повествовать-то вам! Да и наскучило уж мне!.. Одним словом,
поверьте: если я говорю так,
то уж, значит, есть серьезные основания! Я на ветер говорить не стану… Я ведь сам-с, на своей шкуре перенес все это! — энергически уверяет Ардальон Полояров.
Неточные совпадения
А князь опять больнехонек… // Чтоб только время выиграть, // Придумать: как тут быть, // Которая-то барыня // (Должно быть, белокурая: // Она ему, сердечному, // Слыхал я, терла щеткою // В
то время левый бок) // Возьми и брякни барину, // Что мужиков помещикам // Велели воротить! //
Поверил! Проще малого // Ребенка стал старинушка, // Как паралич расшиб! // Заплакал! пред иконами // Со всей семьею молится, // Велит служить молебствие, // Звонить в колокола!
Г-жа Простакова. Ах, мой батюшка! Да извозчики-то на что ж? Это их дело. Это таки и наука-то не дворянская. Дворянин только скажи: повези меня туда, — свезут, куда изволишь. Мне
поверь, батюшка, что, конечно,
то вздор, чего не знает Митрофанушка.
Г-жа Простакова. Так
верь же и
тому, что я холопям потакать не намерена. Поди, сударь, и теперь же накажи…
Стародум.
Поверь мне, всякий найдет в себе довольно сил, чтоб быть добродетельну. Надобно захотеть решительно, а там всего будет легче не делать
того, за что б совесть угрызала.
Стародум. Благодарение Богу, что человечество найти защиту может!
Поверь мне, друг мой, где государь мыслит, где знает он, в чем его истинная слава, там человечеству не могут не возвращаться его права. Там все скоро ощутят, что каждый должен искать своего счастья и выгод в
том одном, что законно… и что угнетать рабством себе подобных беззаконно.