— Ну, ну, полно, — забормотал он, словно бы извиняясь. — Ну,
Господь с тобой, Нюточка!.. Разве я тебя стесняю в чем!.. Пой себе, коли охота такая, только дай мне уйти прежде, я уж этих песен слушать не стану.
— Эх, милая моя!.. радоваться-то особенно нечему! — сказал он. — Надо говорить правду: не такого жениха я всегда мечтал тебе — извините, господин Полояров… Ну, да коли любишь, выходи,
Господь с тобою! Из двух зол это, конечно, все ж таки меньшее… Одевайся, голубка! Прощайте, господин Полояров.
Неточные совпадения
— В на-ас? — недоумело ухмыльнулся мужик и снова оглядел
с головы до ног Анцыфрова. — Что
ты, шалый, что ли!.. Пойдем, Митряй; что толковать-то! — кивнул он своему спутнику. — Пусти,
барин, недосуг нам.
— Ах, Нюта, Нюта! Если б у людей не было памяти! — сокрушенно вздохнул он, понемногу приходя в себя. — Как вспомню, я
с ума схожу!.. За что
ты убила меня? что я сделал
тебе? А вы! — обратился он к Полоярову. — Я принимал вас в дом к себе как честного человека, а вы вот чем отплатили!.. Спасибо вам,
господин Полояров!.. И
тебе спасибо, дочка!
— Послушай, Полояров, это, наконец, из рук вон! — запальчиво обратилась к нему Лидинька (
с приездом в Петербург она очень прогрессировалась и, не стесняясь никем и ничем, «по принципу» говорила Полоярову
с Анцыфровым прямо «
ты»). — Это черт знает что!
С какой стати
ты водишься
с этим
господином?
—
С каким
господином? — покосясь на нее, проворчал Ардальон. — Чего
ты?!
Так бог ему судил; а впрочем, // Полечат, вылечат авось; // А ты, мой батюшка, неисцелим, хоть брось. // Изволил вовремя явиться! — // Молчалин, вон чуланчик твой, // Не нужны проводы, поди,
господь с тобой.
Тихо все, воздух легкий; травка растет — расти, травка Божия, птичка поет — пой, птичка Божия, ребеночек у женщины на руках пискнул —
Господь с тобой, маленький человечек, расти на счастье, младенчик!
— Эти у нас луга Святоегорьевскими прозываются, — обратился он ко мне. — А за ними — так Великокняжеские пойдут; других таких лугов по всей Расеи нету… Уж на что красиво! — Коренник фыркнул и встряхнулся… —
Господь с тобою!.. — промолвил Филофей степенно и вполголоса. — На что красиво! — повторил он и вздохнул, а потом протяжно крякнул. — Вот скоро сенокосы начнутся, и что тут этого самого сена нагребут — беда! А в заводях рыбы тоже много. Лещи такие! — прибавил он нараспев. — Одно слово: умирать не надо.
Гаев(целует ей лицо, руки).
Господь с тобой. Как ты похожа на свою мать! (Сестре.) Ты, Люба, в ее годы была точно такая.
Неточные совпадения
Пошли порядки старые! // Последышу-то нашему, // Как на беду, приказаны // Прогулки. Что ни день, // Через деревню катится // Рессорная колясочка: // Вставай! картуз долой! // Бог весть
с чего накинется, // Бранит, корит;
с угрозою // Подступит —
ты молчи! // Увидит в поле пахаря // И за его же полосу // Облает: и лентяи-то, // И лежебоки мы! // А полоса сработана, // Как никогда на
барина // Не работал мужик, // Да невдомек Последышу, // Что уж давно не барская, // А наша полоса!
— Хорошо
тебе так говорить; это всё равно, как этот Диккенсовский
господин который перебрасывает левою рукой через правое плечо все затруднительные вопросы. Но отрицание факта — не ответ. Что ж делать,
ты мне скажи, что делать? Жена стареется, а
ты полн жизни.
Ты не успеешь оглянуться, как
ты уже чувствуешь, что
ты не можешь любить любовью жену, как бы
ты ни уважал ее. А тут вдруг подвернется любовь, и
ты пропал, пропал! —
с унылым отчаянием проговорил Степан Аркадьич.
— А не хотите говорить, как хотите. Только нечего
тебе с ней говорить. Она девка, а
ты барин, — проговорил он, подергиваясь шеей.
— Экой
ты, братец!.. Да знаешь ли? мы
с твоим
барином были друзья закадычные, жили вместе… Да где же он сам остался?..
— Не радуйся, однако. Я как-то вступил
с нею в разговор у колодца, случайно; третье слово ее было: «Кто этот
господин, у которого такой неприятный тяжелый взгляд? он был
с вами, тогда…» Она покраснела и не хотела назвать дня, вспомнив свою милую выходку. «Вам не нужно сказывать дня, — отвечал я ей, — он вечно будет мне памятен…» Мой друг, Печорин! я
тебя не поздравляю;
ты у нее на дурном замечании… А, право, жаль! потому что Мери очень мила!..