Неточные совпадения
— Этот малый, —
сказал он, пуская кольцо за кольцом, — будет еще гораздо несчастнее меня. Лучше бы ему
не родиться.
— Пойми меня, Анна, —
сказал Максим мягче. — Я
не стал бы напрасно говорить тебе жестокие вещи. У мальчика тонкая нервная организация. У него пока есть все шансы развить остальные свои способности до такой степени, чтобы хотя отчасти вознаградить его слепоту. Но для этого нужно упражнение, а упражнение вызывается только необходимостью. Глупая заботливость, устраняющая от него необходимость усилий, убивает в нем все шансы на более полную жизнь.
Он понял, что странная тревога мальчика и внезапный обморок объяснялись обилием впечатлений, с которыми
не могло справиться сознание, и решился допускать к выздоравливавшему мальчику эти впечатления постепенно, так
сказать, расчлененными на составные части.
Никто
не мог
сказать этого наверное, но многие догадывались, что молчаливый пан Попельский пленился панной Яценко именно в ту короткую четверть часа, когда она исполняла трудную пьесу.
Он, слепой, будет собирать сотни разряженных франтов и барынь, будет им разыгрывать разные там… вальсы и ноктюрны (правду
сказать, дальше этих „вальсов“ и „ноктюрнов“
не шли музыкальные познания Максима), а они будут утирать слезы платочками.
— Ну,
не бреши по-пустому, —
сказал Максим. — Песня хорошая —
не дудке чета, если только человек умеет петь как следует. Вот послушаем, Петрусю, Иохимову песню. Поймешь ли ты только, малый?
— Я…
не сержусь на вас, —
сказал мальчик тихо.
Все это было сделано так неожиданно и быстро, что девочка, пораженная удивлением,
не могла
сказать ни слова; она только глядела на него широко открытыми глазами, в которых отражалось чувство, близкое к ужасу.
— Да ведь он и никого
не бьет, —
сказал Петрусь несколько рассеянно, так как его чуткое ухо заслышало шаги Иохима.
— Secundo, я шляхтич славного герба, в котором вместе с «копной и вороной» недаром обозначается крест в синем поле. Яскульские, будучи хорошими рыцарями,
не раз меняли мечи на требники и всегда смыслили кое-что в делах неба, поэтому ты должна мне верить. Ну а в остальном, что касается orbisterrarum, то есть всего земного, слушай, что тебе
скажет пан Максим Яценко, и учись хорошо.
Эта неожиданная идея поразила Максима таким удивлением, что он в первую минуту
не знал, что
сказать сестре. Он заставил ее повторить свои опыты и, присмотревшись к напряженному выражению лица слепого, покачал головой.
— Послушай меня, Анна, —
сказал он, оставшись наедине с сестрою. —
Не следует будить в мальчике вопросов, на которые ты никогда, никогда
не в состоянии будешь дать полного ответа.
В один из таких вечеров Эвелина
не успела спохватиться, как разговор опять перешел на щекотливые темы. Как это случилось, кто начал первый, — ни она, да и никто
не мог бы
сказать. Это вышло так же незаметно, как незаметно потухла заря и по саду расползлись вечерние тени, как незаметно завел соловей в кустах свою вечернюю песню.
Она вздохнула трудно и тяжело, как бы переводя дыхание после тяжелой работы, и оглянулась кругом. Она
не могла бы
сказать, долго ли длилось молчание, давно ли смолк студент, говорил ли он еще что-нибудь… Она посмотрела туда, где за минуту сидел Петр… Его
не было на прежнем месте.
Он
не противился и, отпустив ее, вздохнул полною грудью. Он слышал, как она оправляет свои волосы. Его сердце билось сильно, но ровно и приятно; он чувствовал, как горячая кровь разносит по всем телу какую-то новую сосредоточенную силу. Когда через минуту она
сказала ему обычным тоном: «Ну, теперь вернемся к гостям», он с удивлением вслушивался в этот милый голос, в котором звучали совершенно новые ноты.
«Что это было со мной?» — подумал он, и в то же мгновение в его памяти прозвучали слова, которые она
сказала вчера, в сумерки, у старой мельницы: «Неужели ты никогда
не думал об этом?.. Какой ты глупый!..»
— Сыла господняя, —
сказал он, глядя на Петра с благоговением. — Сыла божая открывае слiпенькому, чего зрячий
не бачуть очiма.
— Теперь ничего подобного
не бывает, — резко
сказал Петр, подъехавший тоже к экипажу. Подняв брови и насторожившись к топоту соседних лошадей, он заставил свою лошадь идти рядом с коляской… Его лицо было бледнее обыкновенного, выдавая глубокое внутреннее волнение… — Теперь все это уже исчезло, — повторил он.
—
Не нравится, — ехидно
сказал звонарь. — Конечно, ты еще человек молодой, а тоже… кто знает. Смертный час приходит, яко тать в нощи… Хороший стих, — прибавил он опять как-то по-другому… — «Помни смертный час, помни трубный глас…» Да, что-то вот там будет, — закончил он опять довольно злобно.
— Колокола-то вот выписал, —
сказал он со вздохом, — а шубу новую
не сошьет. Скупой! Простыл я на колокольне… Осенью всего хуже… Холодно…
— Какое проклятье — быть безногим чурбаном! Ты забываешь, что я
не лазаю по колокольням, а от баб, видно,
не добьешься толку. Эвелина, попробуй хоть ты
сказать разумно, что же такое было на колокольне?
— Ты
сказала не все? — спросил Максим после минутного молчания.
— Вот он спрашивает, —
сказала Эвелина Максиму, — что может означать выражение «красный звон»? Я
не могу ему объяснить.
— Погоди, —
сказал он. —
Не знаю, впрочем, удастся ли мне объяснить тебе, как следует… Что такое красный звон, ты можешь узнать
не хуже меня: ты слышал его
не раз в городах, в большие праздники, только в нашем краю
не принято это выражение…
— Да, —
сказал Максим, — это очень похоже, и мы, с открытыми глазами,
не сумели бы усвоить это лучше тебя.
— Это верно, верно! — живо
сказала Эвелина. — Я чувствую то же самое и
не могу долго смотреть на красную суконную скатерть…
—
Не стану спорить, — холодно
сказал старик. — Может быть, это и правда. Во всяком случае, если тебе и было бы хуже, то, может быть, сам ты был бы лучше.
Неточные совпадения
Хлестаков. Право,
не знаю. Ведь мой отец упрям и глуп, старый хрен, как бревно. Я ему прямо
скажу: как хотите, я
не могу жить без Петербурга. За что ж, в самом деле, я должен погубить жизнь с мужиками? Теперь
не те потребности; душа моя жаждет просвещения.
Хлестаков. Я — признаюсь, это моя слабость, — люблю хорошую кухню.
Скажите, пожалуйста, мне кажется, как будто бы вчера вы были немножко ниже ростом,
не правда ли?
Да
сказать Держиморде, чтобы
не слишком давал воли кулакам своим; он, для порядка, всем ставит фонари под глазами — и правому и виноватому.
Хлестаков (голосом вовсе
не решительным и
не громким, очень близким к просьбе).Вниз, в буфет… Там
скажи… чтобы мне дали пообедать.
Городничий (с неудовольствием).А,
не до слов теперь! Знаете ли, что тот самый чиновник, которому вы жаловались, теперь женится на моей дочери? Что? а? что теперь
скажете? Теперь я вас… у!.. обманываете народ… Сделаешь подряд с казною, на сто тысяч надуешь ее, поставивши гнилого сукна, да потом пожертвуешь двадцать аршин, да и давай тебе еще награду за это? Да если б знали, так бы тебе… И брюхо сует вперед: он купец; его
не тронь. «Мы, говорит, и дворянам
не уступим». Да дворянин… ах ты, рожа!