Неточные совпадения
— Мало, что ли,
лодок на берегу?.. — ответил он. —
Возьму любую…
Плес был прямой, и долго я видел впереди эту точку, пока бессонная ночь и утомление не
взяли свое и я заснул под мерное взвизгивание уключин. Оба мои спутника тоже давно спали на дне широкой
лодки.
— Хвалить, что ли, стану… — огрызнулся Фрол. —
Лодку с общества
взял нахрапом…
Лодка чего-нибудь стоит…
— Где придачу
возьмешь?
Лодку сегодня давай. Проезжающих доставим, я в
лодку сяду, ты пешком назад пойдешь.
— Да что это вы идете, как черепаха! Пойдемте к обрыву, спустимся к Волге,
возьмем лодку, покатаемся! — продолжала она, таща его с собой, то смеясь, то вдруг задумываясь.
Взяв Лодку за руку, он вел ее, сгребая ногами половики и путаясь в них, а она облизывала губы, осматривалась и дышала как-то особенно ровно, глубоко.
Неточные совпадения
Весла он не
взял, и в тот момент, когда, пошатнувшись, упустил схватиться за очередную сваю, сильный удар ветра швырнул нос
лодки от мостков в сторону океана.
— Это я вам принес живого сазана, Татьяна Марковна: сейчас выудил сам. Ехал к вам, а там на речке, в осоке, вижу, сидит в
лодке Иван Матвеич. Я попросился к нему, он подъехал,
взял меня, я и четверти часа не сидел — вот какого выудил! А это вам, Марфа Васильевна, дорогой, вон тут во ржи нарвал васильков…
Фаддеев, по моему поручению,
возьмет деньги, спустится на
лодки купить ананасов или что-нибудь другое: вижу, он спорит там, сердится; наконец торг заключается и он приносит, что нужно.
Тут только мы заметили, что к лежбищу ни с какой стороны подойти было нельзя. Справа и слева оно замыкалось выдающимися в море уступами, а со стороны суши были отвесные обрывы 50 м высотой. К сивучам можно было только подъехать на
лодке. Убитого сивуча
взять с собой мы не могли; значит, убили бы его зря и бросили бы на месте.
Когда он начертил им на бумаге остров, отделенный от материка, то один из них
взял у него карандаш и, проведя через пролив черту, пояснил, что через этот перешеек гилякам приходится иногда перетаскивать свои
лодки и что на нем даже растет трава, — так понял Лаперуз.