Неточные совпадения
Что-то такое, о чем как будто бы
знали когда-то в той стороне старые
люди, а дети иной раз прикидываются, что и они тоже
знают…
Так и поехали втроем в дальнюю дорогу… Не стоит описывать, как они переехали через границу и проехали через немецкую землю; все это не так уж трудно. К тому же, в Пруссии немало встречалось и своих
людей, которые могли указать, как и что надо делать дорогой. Довольно будет сказать, что приехали они в Гамбург и, взявши свои пожитки, отправились, не долго думая, к реке, на пристань, чтобы там
узнать, когда следует ехать дальше.
— Ну, когда вы такой упрямый
человек, что все хотите по-своему… то идите, куда
знаете. Я себе пойду в вагон, а вы, как хотите… Джон! Отдай барышне багаж. Каждый
человек может итти своей дорогой.
— Фю-ю! На этот счет вы себе можете быть вполне спокойны. Это совсем не та история, что вы думаете. Здесь свобода: все равные, кто за себя платит деньги. И
знаете, что я вам еще скажу? Вот вы простые
люди, а я вас больше почитаю… потому что я вижу: вы в вашем месте были хозяева. Это же видно сразу. А этого шарлатана я, может быть, и держать не стал бы, если бы за него не платили от Тамани-холла. Ну, что мне за дело! У «босса» денег много, каждую неделю я свое получаю аккуратно.
Правду сказать, — все не понравилось Матвею в этой Америке. Дыме тоже не понравилось, и он был очень сердит, когда они шли с пристани по улицам. Но Матвей
знал, что Дыма —
человек легкого характера: сегодня ему кто-нибудь не по душе, а завтра первый приятель. Вот и теперь он уже крутит ус, придумывает слова и посматривает на американца веселым оком. А Матвею было очень грустно.
«Правду сказать, — думал он, — на этом свете
человек думает так, а выходит иначе, и если бы
человек знал, как выйдет, то, может, век бы свековал в Лозищах, с родной бедою».
— Миннесота!
Знаю,
знаю. Болото, лес, мошка, лесные пожары и, кажется, индейцы… Ай,
люди,
люди! И что вам только понадобилось в этой Америке? Жили бы в своих Лозищах…
— А! хотите вы
знать, что я вам скажу? Америка — такая сторона, такая сторона… Она перемалывает
людей, как хорошая мельница.
— И, по-моему, это таки справедливо: хочешь себе, — дай же и
людям… И
знаешь еще что?..
— Что ж, — сказала Роза, — со всяким может случиться несчастье. Мы жили спокойно и тоже не думали ехать так далеко. А потом… вы, может быть,
знаете… когда стали громить евреев… Ну что
людям нужно? У нас все разбили, и… моя мать…
— Послушай, Дыма, — сказал Матвей серьезно. Почему ты думаешь, что их обычай непременно хорош? А по-моему, у них много таких обычаев, которых лучше не перенимать крещеному
человеку. Это говорю тебе я, Матвей Лозинский, для твоей пользы. Вот ты уже переменил себе лицо, а потом застыдишься и своей веры. И когда придешь на тот свет, то и родная мать не
узнает, что ты был лозищанин.
— Ну, вот видишь, — обрадовался Дыма. — Я им как раз говорил, что ты у нас самый сильный
человек не только в Лозищах, но и во всем уезде. А они говорят: ты не
знаешь правильного боя.
Он
человек добрый, только не
знает образованности, и теперь его дня два не надо трогать…
— Я вижу, что ты
человек разумный, — сказала барыня снисходительно, — и понимаешь это… То ли, сам скажи, у нас?.. Старый наш свет стоит себе спокойно…,
люди знают свое место… жид так жид, мужик так мужик, а барин так барин. Всякий смиренно понимает, кому что назначено от господа…
Люди живут и славят бога…
— И стоит, — сказал он громко. — Верно, что стоит. За такую услугу не
знаю, чего бы
человек не отдал.
Ему захотелось еще большего, ему захотелось, чтобы и его увидели, чтобы
узнали и его историю, чтобы эти
люди поняли, что и он их понимает, чтобы они оказали ему участие, которое он чувствует теперь к ним.
Она
знала, что мистер Гомперс
человек очень искусный и никогда в своих речах не «выйдет из порядка».
Через полчаса парк опустел; подъемные краны опять двигались на своих основаниях, рабочие опять сновали чуть не под облаками на постройке, опять мерно прокатывались вагоны, и проезжавшие в них
люди только из газет
узнали о том, что было полчаса назад на этом месте. Только сторожа ходили около фонтана, качая головами и ругаясь за помятые газоны…
— Да, — продолжал Дикинсон. — Понять
человека, значит
узнать, чего он добивается. Когда я заметил этого русского джентльмена, работавшего на моей лесопилке, я то же спросил у него: what is your ambition? И
знаете, что он мне ответил? «Я надеюсь, что приготовлю вам фанеры не хуже любого из ваших рабочих…»
— Я готов биться об заклад: на душе этого
человека… неспокойно. Я не
знаю, куда он едет, но предпочел бы, чтобы он миновал наш город. О! у меня на этот счет верный глаз…
Судья Дикинсон высунул голову с выражением
человека, который
знал вперед все то, что ему пришли теперь сообщить.
—
Знаю.
Человек небольшого роста, в сером костюме.
— Слушайте, Лозинский. Заработать столько можно. Можно со временем и вернуться. Но… всякий
человек должен
знать, что он делает. Зачем вы ехали сюда?
— Вы пережили самое трудное: первые шаги, на которых многие здесь гибнут. Теперь вы уже на дороге. Поживите здесь,
узнайте страну и
людей… И если все-таки вас потянет и после этого… Потянет так, что никто не в состоянии будет удержать… Ну, тогда…
Старая барыня тоже с большим удивлением встретила этого
человека и с трудом
узнавала в нем простодушного лозищанина в белой свите и грубых сапогах, когда-то так почтительно поддерживавшего ее взгляды на американскую жизнь и на основы общественности.
— В кои-то веки разик можно, — пробормотал старик. — Впрочем, я вас, господа, отыскал не с тем, чтобы говорить вам комплименты; но с тем, чтобы, во-первых, доложить вам, что мы скоро обедать будем; а во-вторых, мне хотелось предварить тебя, Евгений… Ты умный человек, ты
знаешь людей, и женщин знаешь, и, следовательно, извинишь… Твоя матушка молебен отслужить хотела по случаю твоего приезда. Ты не воображай, что я зову тебя присутствовать на этом молебне: уж он кончен; но отец Алексей…
Неточные совпадения
Да объяви всем, чтоб
знали: что вот, дискать, какую честь бог послал городничему, — что выдает дочь свою не то чтобы за какого-нибудь простого
человека, а за такого, что и на свете еще не было, что может все сделать, все, все, все!
Анна Андреевна. Совсем нет; я давно это
знала. Это тебе в диковинку, потому что ты простой
человек, никогда не видел порядочных
людей.
Городничий (робея).Извините, я, право, не виноват. На рынке у меня говядина всегда хорошая. Привозят холмогорские купцы,
люди трезвые и поведения хорошего. Я уж не
знаю, откуда он берет такую. А если что не так, то… Позвольте мне предложить вам переехать со мною на другую квартиру.
Хорошо, подпустим и мы турусы: прикинемся, как будто совсем и не
знаем, что он за
человек.
Я
узнал это от самых достоверных
людей, хотя он представляет себя частным лицом.