— Здоров, братец! — отвечал Ижорской, —
что ему делается?.. Постой-ка?.. Слышишь?.. Никак тяфкнула?.. Нет, нет!.. Он будет сюда с нашими барынями… Чудак!.. поверишь ли? не могу его уговорить поохотиться со мною!.. Бродит пешком да ездит верхом по своим полям, как будто бы некому, кроме его, присмотреть за работою; а уж читает, читает!..
Неточные совпадения
— Pardon, princesse! [Извините, княгиня! (франц.)] — сказал хладнокровно дипломат, — вы не совсем меня поняли. Я не говорю,
что русские должны положительно желать прихода наших войск в
их отечество; я объяснял только вам,
что если силою обстоятельств Россия
сделается поприщем новых побед нашего императора и русские будут иметь благоразумие удержаться от народной войны, то последствия этой кампании могут быть очень полезны и выгодны для вашей нации.
—
Что с вами
сделалось, Полина? — спросил
он. — Здоровы ли вы?
— Да, сударь, чуть было не прыгнул в Елисейские. Вы знаете моего персидского жеребца, Султана? Я стал показывать конюху, как
его выводить, — черт знает,
что с
ним сделалось! Заиграл, да как хлысть меня под самое дыханье! Поверите ль, света божьего невзвидел! Как меня подняли, как раздели, как Сенька-коновал пустил мне кровь, ничего не помню! Насилу на другой день очнулся.
Старшая не могла говорить без восторга о живописи, потому
что сама копировала головки en pastel [пастелью (франц.)]; средняя приходила почти в исступление при имени Моцарта, потому
что разыгрывала на фортепианах
его увертюры; а меньшая, которой удалось взять три урока у знаменитой певицы Мары, до того была чувствительна к собственному своему голосу,
что не могла никогда промяукать до конца «ombra adorata» [»возлюбленная тень» (итал.)] без того, чтоб с ней не
сделалось дурно.
Что с тобой
сделалось, мой друг? — продолжал Сурской, идя к
нему навстречу.
— Ну, какая идет там жарня! — сказал Зарядьев, смотря на противуположный берег речки, подернутый густым дымом, сквозь которого прорывались беспрестанно яркие огоньки. — Ненадолго наших двух рот станет. Да
что с тобой, Сицкой,
сделалось? — продолжал
он, обращаясь к одному молодому прапорщику. — На тебе лица нет! Помилуй, разве ты в первый раз в деле?
— А теперь мой пятисотенный начальник? — подхватил с гордостию Ижорской. — Я послал
его в Москву поразведать,
что там
делается, и отправил с
ним моего Терешку с тем,
что если
он пробудет в Москве до завтра, то прислал бы
его сегодня ко мне с какими-нибудь известиями. Но поговоримте теперь о делах службы, господа! — продолжал полковник, переменив совершенно тон. — Господин полковой казначей! прибавляется ли наша казна?
Можно сказать без всякого преувеличения,
что когда французы шли вперед и стояли в Москве, русские партизаны составляли
их арьергард; а во время ретирады
сделались авангардом, перерезывали
им дорогу, замедляли отступление и захватывали все транспорты с одеждою и продовольствием, которые спешили к
ним навстречу.
Все это
сделалось в течение какой-нибудь полуминуты и прежде,
чем Зарядьев успел выдраться из-под стола, который во время суматохи опрокинулся на
его сторону.
— Скажите,
что сделалось с Дольчини? Скоро ли я
его увижу?
Лицо Сеникура
сделалось бледнее; помолчав несколько минут,
он продолжал прерывающимся голосом: «Да, сударыня! мы погибли: русские торжествуют; но, извините! я имел глупость забыть на минуту,
что вы русская».
Я помню,
что очутилась опять подле французских солдат; не знаю, как это
сделалось… помню только,
что я просилась опять в город,
что меня не пускали,
что кто-то сказал подле меня,
что я русская,
что Дольчини был тут же вместе с французскими офицерами;
он уговорил
их пропустить меня; привел сюда, и если я еще не умерла с голода, то за это обязана
ему… да, мой друг! я просила милостину для моего сына, а
он умер…
Бедный Рено простоял полчаса разиня рот на одном месте, и когда, возвратясь в Данциг, доложил об этом Раппу, то едва унес ноги: генерал взбесился; с Дерикуром чуть не
сделалось удара, а толстый Папилью, вспомня,
что он несколько раз дружески разговаривал с этим Дольчини, до того перепугался,
что слег в постелю.
—
Что ему делается? сидит над книгами, воззрится в одно место, и не оттащишь его! Супруга воззрится в другое место… он и не видит, что под носом делается. Вот теперь с Маркушкой подружился: будет прок! Уж он приходил, жаловался, что тот книги, что ли, твои растаскал…
Это была первая женщина, которую Симон видел совсем близко, и эта близость поднимала в нем всю кровь, так
что ему делалось даже совестно, особенно когда Серафима целовала его по-родственному. Он потихоньку обожал ее и боялся выдать свое чувство. Эта тайная любовь тоже волновала Серафиму, и она напрасно старалась держаться с мальчиком строго, — у ней строгость как-то не выходила, а потом ей делалось жаль славного мальчугана.
Неточные совпадения
Городничий. И не рад,
что напоил. Ну
что, если хоть одна половина из того,
что он говорил, правда? (Задумывается.)Да как же и не быть правде? Подгулявши, человек все несет наружу:
что на сердце, то и на языке. Конечно, прилгнул немного; да ведь не прилгнувши не говорится никакая речь. С министрами играет и во дворец ездит… Так вот, право,
чем больше думаешь… черт
его знает, не знаешь,
что и
делается в голове; просто как будто или стоишь на какой-нибудь колокольне, или тебя хотят повесить.
Я раз слушал
его: ну, покамест говорил об ассириянах и вавилонянах — еще ничего, а как добрался до Александра Македонского, то я не могу вам сказать,
что с
ним сделалось.
Подумавши, оставили // Меня бурмистром: правлю я // Делами и теперь. // А перед старым барином // Бурмистром Климку на́звали, // Пускай
его! По барину // Бурмистр! перед Последышем // Последний человек! // У Клима совесть глиняна, // А бородища Минина, // Посмотришь, так подумаешь, //
Что не найти крестьянина // Степенней и трезвей. // Наследники построили // Кафтан
ему: одел
его — // И
сделался Клим Яковлич // Из Климки бесшабашного // Бурмистр первейший сорт.
Уподобив себя вечным должникам, находящимся во власти вечных кредиторов,
они рассудили,
что на свете бывают всякие кредиторы: и разумные и неразумные. Разумный кредитор помогает должнику выйти из стесненных обстоятельств и в вознаграждение за свою разумность получает свой долг. Неразумный кредитор сажает должника в острог или непрерывно сечет
его и в вознаграждение не получает ничего. Рассудив таким образом, глуповцы стали ждать, не
сделаются ли все кредиторы разумными? И ждут до сего дня.
Небо раскалилось и целым ливнем зноя обдавало все живущее; в воздухе замечалось словно дрожанье и пахло гарью; земля трескалась и
сделалась тверда, как камень, так
что ни сохой, ни даже заступом взять ее было невозможно; травы и всходы огородных овощей поблекли; рожь отцвела и выколосилась необыкновенно рано, но была так редка, и зерно было такое тощее,
что не чаяли собрать и семян; яровые совсем не взошли, и засеянные
ими поля стояли черные, словно смоль, удручая взоры обывателей безнадежной наготою; даже лебеды не родилось; скотина металась, мычала и ржала; не находя в поле пищи, она бежала в город и наполняла улицы.