Неточные совпадения
Правда,
что дети не сознают, куда
их ведут и
что с
ними делается, и это освобождает
их от массы сердечных мук, которые истерзали бы
их, если бы
они обладали сознательностью. Но
что же значит это временное облегчение ввиду тех угроз, которыми чревато
их будущее?
Вообще сестрицы
сделались чем-то вроде живых мумий; забытые, брошенные в тесную конуру, лишенные притока свежего воздуха,
они даже перестали сознавать свою беспомощность и в безмолвном отупении жили, как в гробу, в своем обязательном убежище. Но и за это жалкое убежище
они цеплялись всею силою своих костенеющих рук. В
нем, по крайней мере, было тепло…
Что, ежели рассердится сестрица Анна Павловна и скажет: мне и без вас есть кого поить-кормить! куда
они тогда денутся?
—
Что ему, псу несытому,
делается! ест да пьет, ест да пьет! Только
что он мне одними взятками стоит… ах, распостылый! Весь земский суд, по
его милости, на свой счет содержу… смерти на
него нет! Умер бы — и дело бы с концом!
Заболотье славилось своими торгами, и каждую неделю по вторникам в
нем собирался базар. Зимой базары бывали очень людные, но летом очень часто случалось,
что съезжались лишь несколько телег. В старину торговые пункты устанавливались как-то своеобразно, и я теперь даже не могу объяснить, почему, например, Заболотье, стоявшее в стороне от большой дороги и притом в лощине,
сделалось значительным торговым местечком.
Но я, как только проснулся, вспомнил про наших лошадей и про Алемпия, и потому прежде,
чем идти в столовую, побежал к конюшням. Алемпий, по обыкновению, сидел на столбике у конюшни и покуривал из носогрейки. Мне показалось,
что он за ночь
сделался как будто толще.
— Ах, не говорите! девушки ведь очень хитры. Может быть,
они уж давно друг друга заметили; в театре, в собрании встречались, танцевали, разговаривали друг с другом, а вам и невдомек. Мы, матери, на этот счет просты. Заглядываем бог знает в какую даль, а
что у нас под носом
делается, не видим. Оттого иногда…
—
Что такое
сделалось?
Что вы все утро грызетесь? — любопытствует
он, — то целуются да милуются — и лен не делен! — то как собаки грызутся.
Вообще, с первых же шагов по лакейской части,
он так неблагонадежно зарекомендовал себя,
что сразу для всех
сделалось ясным,
что никогда из
него настоящего лакея не выйдет.
Перед глазами господское дело, а в мыслях: «Что-то, мол, дома у меня
делается?» А вот взять да и раскатать этот «дом» по бревнышку — и думай тогда об
нем!
Однако кутерьма кой-как улеглась, когда
сделалось известным,
что хотя опасность грозила немалая, начальственная бдительность задушила гидру в самом зародыше. Струнников уже снова впал было в забытье, как вдруг зашумел турка, а вслед за тем открылась англо-французская кампания. Прогремел Синоп; за
ним Альма, Севастополь…
Соседи
ему не понравились, и
он не понравился соседям. Думали: вот явится жених, будет по зимам у соседей на вечеринках танцы танцевать, барышням комплименты говорить, а вместо того приехал молодой человек молчаливый, неловкий и даже застенчивый. Как есть рохля. Поначалу
его, однако ж, заманивали, посылали приглашения; но
он ездил в гости редко, отказываясь под разными предлогами, так
что скоро
сделалось ясно,
что зимнее пошехонское раздолье напрасно будет на
него рассчитывать.
Заварили майорский чай, и, несмотря на отвычку, все с удовольствием приняли участие в чаепитии. Майор пил пунш за пуншем, так
что Калерии Степановне
сделалось даже жалко. Ведь
он ни чаю, ни рому назад не возьмет —
им бы осталось, — и вдруг, пожалуй, всю бутылку за раз выпьет! Хоть бы на гогель-могель оставил! А Клобутицын продолжал пить и в то же время все больше и больше в упор смотрел на Машу и про себя рассуждал...
Ему сделалось жутко. Что-то неясное, но в высшей степени жестокое промелькнуло в
его голове и острою болью отозвалось в сердце. Тем не менее, по мере того как ходьба утомляла
его, путаница, царившая в голове, улеглась, и
он немного успокоился.
— Бабочка молодая, — говорили кругом, — а муж какой-то шалый да ротозей. Смотрит по верхам, а
что под носом
делается, не видит.
Чем бы первое время после свадьбы посидеть дома да в кругу близких повеселить молодую жену, а
он в Москву ее повез, со студентами стал сводить. Городят студенты промеж себя чепуху, а она сидит, глазами хлопает. Домой воротился, и дома опять чепуху понес. «Святая» да «чистая» — только и слов, а ей на эти слова плюнуть да растереть. Ну, натурально, молодка взбеленилась.
Неточные совпадения
Городничий. И не рад,
что напоил. Ну
что, если хоть одна половина из того,
что он говорил, правда? (Задумывается.)Да как же и не быть правде? Подгулявши, человек все несет наружу:
что на сердце, то и на языке. Конечно, прилгнул немного; да ведь не прилгнувши не говорится никакая речь. С министрами играет и во дворец ездит… Так вот, право,
чем больше думаешь… черт
его знает, не знаешь,
что и
делается в голове; просто как будто или стоишь на какой-нибудь колокольне, или тебя хотят повесить.
Я раз слушал
его: ну, покамест говорил об ассириянах и вавилонянах — еще ничего, а как добрался до Александра Македонского, то я не могу вам сказать,
что с
ним сделалось.
Подумавши, оставили // Меня бурмистром: правлю я // Делами и теперь. // А перед старым барином // Бурмистром Климку на́звали, // Пускай
его! По барину // Бурмистр! перед Последышем // Последний человек! // У Клима совесть глиняна, // А бородища Минина, // Посмотришь, так подумаешь, //
Что не найти крестьянина // Степенней и трезвей. // Наследники построили // Кафтан
ему: одел
его — // И
сделался Клим Яковлич // Из Климки бесшабашного // Бурмистр первейший сорт.
Уподобив себя вечным должникам, находящимся во власти вечных кредиторов,
они рассудили,
что на свете бывают всякие кредиторы: и разумные и неразумные. Разумный кредитор помогает должнику выйти из стесненных обстоятельств и в вознаграждение за свою разумность получает свой долг. Неразумный кредитор сажает должника в острог или непрерывно сечет
его и в вознаграждение не получает ничего. Рассудив таким образом, глуповцы стали ждать, не
сделаются ли все кредиторы разумными? И ждут до сего дня.
Небо раскалилось и целым ливнем зноя обдавало все живущее; в воздухе замечалось словно дрожанье и пахло гарью; земля трескалась и
сделалась тверда, как камень, так
что ни сохой, ни даже заступом взять ее было невозможно; травы и всходы огородных овощей поблекли; рожь отцвела и выколосилась необыкновенно рано, но была так редка, и зерно было такое тощее,
что не чаяли собрать и семян; яровые совсем не взошли, и засеянные
ими поля стояли черные, словно смоль, удручая взоры обывателей безнадежной наготою; даже лебеды не родилось; скотина металась, мычала и ржала; не находя в поле пищи, она бежала в город и наполняла улицы.