Неточные совпадения
— Ты ведь говорил, Ваня, что он был человек хороший, великодушный, симпатичный, с чувством, с сердцем. Ну,
так вот они все таковы, люди-то с сердцем, симпатичные-то твои! Только
и умеют, что сирот размножать! Гм… да
и умирать-то, я думаю, ему было весело!.. Э-э-эх! Уехал
бы куда-нибудь отсюда,
хоть в Сибирь!.. Что ты, девочка? — спросил он вдруг, увидев на тротуаре ребенка, просившего милостыню.
— А ты не верь! — перебила старушка. — Что за очаровательная? Для вас, щелкоперов, всякая очаровательная, только
бы юбка болталась. А что Наташа ее хвалит,
так это она по благородству души делает. Не умеет она удержать его, все ему прощает, а сама страдает. Сколько уж раз он ей изменял! Злодеи жестокосердые! А на меня, Иван Петрович, просто ужас находит. Гордость всех обуяла. Смирил
бы хоть мой-то себя, простил
бы ее, мою голубку, да
и привел
бы сюда. Обняла б ее, посмотрела б на нее! Похудела она?
— Довольно
бы того
хоть увидать, а там я
бы и сама угадала. Послушай: я ведь
так глупа стала; хожу-хожу здесь, все одна, все одна, — все думаю; мысли как какой-то вихрь,
так тяжело! Я
и выдумала, Ваня: нельзя ли тебе с ней познакомиться? Ведь графиня (тогда ты сам рассказывал) хвалила твой роман; ты ведь ходишь иногда на вечера к князю Р***; она там бывает. Сделай, чтоб тебя ей там представили. А то, пожалуй,
и Алеша мог
бы тебя с ней познакомить. Вот ты
бы мне все
и рассказал про нее.
— Ну, брат Маслобоев, это ты врешь, — прервал я его. — Во-первых, генералы,
хоть бы и литературные,
и с виду не
такие бывают, как я, а второе, позволь тебе сказать, я действительно припоминаю, что раза два тебя на улице встретил, да ты сам, видимо, избегал меня, а мне что ж подходить, коли вижу, человек избегает.
И знаешь, что
и думаю? Не будь ты теперь хмелен, ты
бы и теперь меня не окликнул. Не правда ли? Ну, здравствуй! Я, брат, очень, очень рад, что тебя встретил.
— А то
такое, что
и не знаю, что с ней делать, — продолжала Мавра, разводя руками. — Вчера еще было меня к нему посылала, да два раза с дороги воротила. А сегодня
так уж
и со мной говорить не хочет.
Хоть бы ты его повидал. Я уж
и отойти от нее не смею.
— Князь! — вскричал Маслобоев, — этот князь, брат,
такая шельма,
такой плут… ну! Я, брат, вот что тебе скажу: я
хоть и сам плут, но из одного целомудрия не захотел
бы быть в его коже! Но довольно; молчок! Только это одно об нем
и могу сказать.
— Ах, Алеша, какой ты… мы сейчас, — отвечала Катя. — Нам ведь
так много надо переговорить вместе, Иван Петрович, что не знаю, с чего
и начать. Мы очень поздно знакомимся; надо
бы раньше,
хоть я вас
и давным-давно знаю.
И так мне хотелось вас видеть. Я даже думала вам письмо написать…
— Ну, вот видите, ну
хоть бы этот миллион, уж они
так болтают о нем, что уж
и несносно становится. Я, конечно, с радостию пожертвую на все полезное, к чему ведь
такие огромные деньги, не правда ли? Но ведь когда еще я его пожертвую; а они уж там теперь делят, рассуждают, кричат, спорят: куда лучше употребить его, даже ссорятся из-за этого, —
так что уж это
и странно. Слишком торопятся. Но все-таки они
такие искренние
и… умные. Учатся. Это все же лучше, чем как другие живут. Ведь
так?
— Вы не ошиблись, — прервал я с нетерпением (я видел, что он был из тех, которые, видя человека
хоть капельку в своей власти, сейчас же дают ему это почувствовать. Я же был в его власти; я не мог уйти, не выслушав всего, что он намерен был сказать,
и он знал это очень хорошо. Его тон вдруг изменился
и все больше
и больше переходил в нагло фамильярный
и насмешливый). — Вы не ошиблись, князь: я именно за этим
и приехал, иначе, право, не стал
бы сидеть…
так поздно.
Не знаю, впрочем, любила ли именно одно это:
так, просто, всего его любила,
и будь он
хоть чем-нибудь другой, с характером иль умнее, я
бы, может,
и не любила его
так.
Но
хоть и велик был соблазн, я-таки успел побороть себя
и с какою-то яростию снова напал на бумагу: во что
бы то ни стало нужно было кончить!
— А
хоть бы и так, Николай Всеволодович, хоть бы и так? — осторожно вгляделся Лебядкин. — Ведь судьба-то моя какова! Даже стихи перестал писать, а когда-то и вы забавлялись моими стишками, Николай Всеволодович, помните, за бутылкой? Но конец перу. Написал только одно стихотворение, как Гоголь «Последнюю повесть», помните, еще он возвещал России, что она «выпелась» из груди его. Так и я, пропел, и баста.
Неточные совпадения
Осип. Да что завтра! Ей-богу, поедем, Иван Александрович! Оно
хоть и большая честь вам, да все, знаете, лучше уехать скорее: ведь вас, право, за кого-то другого приняли…
И батюшка будет гневаться, что
так замешкались.
Так бы, право, закатили славно! А лошадей
бы важных здесь дали.
Городничий. Не гневись! Вот ты теперь валяешься у ног моих. Отчего? — оттого, что мое взяло; а будь
хоть немножко на твоей стороне,
так ты
бы меня, каналья! втоптал в самую грязь, еще
бы и бревном сверху навалил.
— Отжившее-то отжившее, а всё
бы с ним надо обращаться поуважительнее.
Хоть бы Снетков… Хороши мы, нет ли, мы тысячу лет росли. Знаете, придется если вам пред домом разводить садик, планировать,
и растет у вас на этом месте столетнее дерево… Оно, хотя
и корявое
и старое, а всё вы для клумбочек цветочных не срубите старика, а
так клумбочки распланируете, чтобы воспользоваться деревом. Его в год не вырастишь, — сказал он осторожно
и тотчас же переменил разговор. — Ну, а ваше хозяйство как?
— Да, но в
таком случае, если вы позволите сказать свою мысль… Картина ваша
так хороша, что мое замечание не может повредить ей,
и потом это мое личное мнение. У вас это другое. Самый мотив другой. Но возьмем
хоть Иванова. Я полагаю, что если Христос сведен на степень исторического лица, то лучше было
бы Иванову
и избрать другую историческую тему, свежую, нетронутую.
Такой злодей;
хоть бы в сердце ударил — ну,
так уж
и быть, одним разом все
бы кончил, а то в спину… самый разбойничий удар!