Неточные совпадения
Старик машинально взглянул
на Миллера, и вдруг в лице его, доселе неподвижном, обнаружились признаки какой-то тревожной
мысли, какого-то беспокойного волнения.
Да, не в духе был старик. Не было б у него своей раны
на сердце, не заговорил бы он со мной о голодной музе. Я всматривался в его лицо: оно пожелтело, в глазах его выражалось какое-то недоумение, какая-то
мысль в форме вопроса, которого он не в силах был разрешить. Был он как-то порывист и непривычно желчен. Жена взглядывала
на него с беспокойством и покачивала головою. Когда он раз отвернулся, она кивнула мне
на него украдкой.
— Ваня! — вскричала она, — я виновата перед ним и не стою его! Я думала, что ты уже и не придешь, Алеша. Забудь мои дурные
мысли, Ваня. Я заглажу это! — прибавила она, с бесконечною любовью смотря
на него. Он улыбнулся, поцеловал у ней руку и, не выпуская ее руки, сказал, обращаясь ко мне...
— Вот он какой, — сказала старушка, оставившая со мной в последнее время всю чопорность и все свои задние
мысли, — всегда-то он такой со мной; а ведь знает, что мы все его хитрости понимаем. Чего ж бы передо мной виды-то
на себя напускать! Чужая я ему, что ли? Так он и с дочерью. Ведь простить-то бы мог, даже, может быть, и желает простить, господь его знает. По ночам плачет, сама слышала! А наружу крепится. Гордость его обуяла… Батюшка, Иван Петрович, рассказывай поскорее: куда он ходил?
Богу целый час молилась. как он ушел, чтоб
на благую
мысль его навел.
Я знал, что у Анны Андреевны была одна любимая, заветная
мысль, что Алеша, которого она звала то злодеем, то бесчувственным, глупым мальчишкой, женится наконец
на Наташе и что отец его, князь Петр Александрович, ему это позволит.
— Довольно бы того хоть увидать, а там я бы и сама угадала. Послушай: я ведь так глупа стала; хожу-хожу здесь, все одна, все одна, — все думаю;
мысли как какой-то вихрь, так тяжело! Я и выдумала, Ваня: нельзя ли тебе с ней познакомиться? Ведь графиня (тогда ты сам рассказывал) хвалила твой роман; ты ведь ходишь иногда
на вечера к князю Р***; она там бывает. Сделай, чтоб тебя ей там представили. А то, пожалуй, и Алеша мог бы тебя с ней познакомить. Вот ты бы мне все и рассказал про нее.
Он все читал, все знает; вы
на него только один раз посмотрите, а уж он все ваши
мысли, как свои, знает.
Наташа пристально и пытливо взглянула
на меня. Ей, может быть, самой хотелось бы ответить мне: «Немного-то было у него горестей и забот и прежде»; но ей показалось, что в моих словах та же
мысль, она и надулась.
— Конфет? Что ж, это очень мило и простодушно. Ах, какие вы оба! Вот уж и пошли теперь наблюдать друг за другом, шпионить, лица друг у друга изучать, тайные
мысли на них читать (а ничего-то вы в них и не понимаете!). Еще он ничего. Он веселый и школьник по-прежнему. А ты-то, ты-то!
Глаза его сверкали. Я долго смотрел
на него молча. Мне хотелось проникнуть в его тайную
мысль.
Он в восторге покрывал ее руки поцелуями, жадно смотрел
на нее своими прекрасными глазами, как будто не мог наглядеться. Я взглянул
на Наташу и по лицу ее угадал, что у нас были одни
мысли: он был вполне невинен. Да и когда, как этот невинныймог бы сделаться виноватым? Яркий румянец прилил вдруг к бледным щекам Наташи, точно вся кровь, собравшаяся в ее сердце, отхлынула вдруг в голову. Глаза ее засверкали, и она гордо взглянула
на князя.
— Неправда, неправда; стыдно, отец, так говорить! — с жаром вскричал Алеша, — я подозреваю твою
мысль! А об этом миллионе действительно был у нас разговор, и долго решали: как его употребить? Решили наконец, что прежде всего
на общественное просвещение…
Я просидел у них с час. Прощаясь, он вышел за мною до передней и заговорил о Нелли. У него была серьезная
мысль принять ее к себе в дом вместо дочери. Он стал советоваться со мной, как склонить
на то Анну Андреевну. С особенным любопытством расспрашивал меня о Нелли и не узнал ли я о ней еще чего нового? Я наскоро рассказал ему. Рассказ мой произвел
на него впечатление.
Я не совсем виноват, потому что люблю тебя в тысячу раз больше всего
на свете и потому выдумал новую
мысль: открыться во всем Кате и немедленно рассказать ей все наше теперешнее положение и все, что вчера было.
«Не может быть, чтоб ты не знал, как поступить, — промелькнуло у меня в
мыслях. — Уж не
на смех ли ты меня подымаешь?»
— Нет, нет, конечно, меньше. Вы с ними знакомы, и, может быть, даже сама Наталья Николаевна вам не раз передавала свои
мысли на этот счет; а это для меня главное руководство. Вы можете мне много помочь; дело же крайне затруднительное. Я готов уступить и даже непременно положил уступить, как бы ни кончились все прочие дела; вы понимаете? Но как, в каком виде сделать эту уступку, вот в чем вопрос? Старик горд, упрям; пожалуй, меня же обидит за мое же добродушие и швырнет мне эти деньги назад.
— Quelle idée, mon cher [что за
мысль, мой дорогой (франц.)], — продолжал он, вдруг переменив свой тон
на прежний веселый и болтливо-добродушный.
Случилось это вследствие наших тайных разговоров: я убедил Анну Андреевну и сказал ей, что вид сиротки, которой мать была тоже проклята своим отцом, может быть, повернет сердце нашего старика
на другие
мысли.
Но меня уже осенила другая
мысль. Я умолил доктора остаться с Наташей еще
на два или
на три часа и взял с него слово не уходить от нее ни
на одну минуту. Он дал мне слово, и я побежал домой.
При мне он не конфузится и преспокойно повторяет разные чужие
мысли, слышанные им
на днях от кого-нибудь из литераторов, которым он верит и чье суждение уважает.
Неточные совпадения
Хлестаков, молодой человек лет двадцати трех, тоненький, худенький; несколько приглуповат и, как говорят, без царя в голове, — один из тех людей, которых в канцеляриях называют пустейшими. Говорит и действует без всякого соображения. Он не в состоянии остановить постоянного внимания
на какой-нибудь
мысли. Речь его отрывиста, и слова вылетают из уст его совершенно неожиданно. Чем более исполняющий эту роль покажет чистосердечия и простоты, тем более он выиграет. Одет по моде.
Лука Лукич. Что ж мне, право, с ним делать? Я уж несколько раз ему говорил. Вот еще
на днях, когда зашел было в класс наш предводитель, он скроил такую рожу, какой я никогда еще не видывал. Он-то ее сделал от доброго сердца, а мне выговор: зачем вольнодумные
мысли внушаются юношеству.
В минуты, когда
мысль их обращается
на их состояние, какому аду должно быть в душах и мужа и жены!
Г-жа Простакова (бегая по театру в злобе и в
мыслях). В семь часов!.. Мы встанем поране… Что захотела, поставлю
на своем… Все ко мне.
В одной письме развивает
мысль, что градоначальники вообще имеют право
на безусловное блаженство в загробной жизни, по тому одному, что они градоначальники; в другом утверждает, что градоначальники обязаны обращать
на свое поведение особенное внимание, так как в загробной жизни они против всякого другого подвергаются истязаниям вдвое и втрое.