Супруги жили очень хорошо и тихо: они почти никогда не расставались, читали вместе, играли в четыре руки на фортепьяно, пели дуэты; она сажала цветы и наблюдала за птичным двором, он изредка ездил на охоту и занимался хозяйством, а Аркадий рос да рос — тоже хорошо и тихо.
Комнаты у Кисочки были невелики, с низкими потолками, мебель дачная (а на дачах русский человек любит мебель неудобную, тяжелую, тусклую, которую и выбросить жалко и девать некуда), но по некоторым мелочам все-таки можно было заметить, что Кисочка с
супругом жила не бедно и проживала тысяч пять-шесть в год.
По этим рассказам и по замечаниям лиц, знавших жену Александра Васильевича, урожденную княжну Прозоровскую, первые годы
супруги жили в согласии, или, по крайней мере, никаких крупных неприятностей между ними не было. Разлучались они часто по свойству службы мужа, но при первой возможности снова соединялись.
Неточные совпадения
Они
живут совершенно как самые лучшие
супруги; их будет судить Бог, а не мы.
— А видишь ли,
супруг мой дважды был там, пять лет с лишком
прожил и очень интересно рассказывал про англичан.
— Я признаю вполне законным стремление каждого холостого человека поять в
супругу себе ту или иную идейку и
жить, до конца дней, в добром с нею согласии, но — лично я предпочитаю остаться холостым.
— Монах я, в монастыре
жил. Девять лет. Оттуда меня и взял
супруг Марины Петровны…
— Ты знаешь, что Лидия Варавка здесь
живет? Нет? Она ведь — помнишь? — в Петербурге, у тетки моей
жила, мы с нею на доклады философского общества хаживали, там архиереи и попы литераторов цезарепапизму обучали, — было такое религиозно-юмористическое общество. Там я с моим
супругом, Михаилом Степановичем, познакомилась…