Неточные совпадения
Другая же дама, очень полная и багрово-красная, с пятнами, видная женщина, и что-то
уж очень пышно одетая, с брошкой на
груди величиной в чайное блюдечко, стояла в сторонке и чего-то ждала.
Она сошла вниз и минуты через две воротилась с водой в белой глиняной кружке; но он
уже не помнил, что было дальше. Помнил только, как отхлебнул один глоток холодной воды и пролил из кружки на
грудь. Затем наступило беспамятство.
Красные пятна на щеках ее рдели все сильнее и сильнее,
грудь ее колыхалась. Еще минута, и она
уже готова была начать историю. Многие хихикали, многим, видимо, было это приятно. Провиантского стали подталкивать и что-то шептать ему. Их, очевидно, хотели стравить.
Она, без сомнения, была бы одна из тех, которые претерпели мученичество, и,
уж конечно бы, улыбалась, когда бы ей жгли
грудь раскаленными щипцами.
Лицо Свидригайлова искривилось в снисходительную улыбку; но ему было
уже не до улыбки. Сердце его стукало, и дыхание спиралось в
груди. Он нарочно говорил громче, чтобы скрыть свое возраставшее волнение; но Дуня не успела заметить этого особенного волнения;
уж слишком раздражило ее замечание о том, что она боится его, как ребенок, и что он так для нее страшен.
Это был высокий худощавый мальчик, несколько сутулый, с
узкой грудью и лицом, попорченным оспой (вообще, как я теперь вспоминаю, в то время было гораздо больше людей со следами этой болезни, чем теперь).
Наружность старшего сына, Петра, была совсем другого рода: исполинский рост, длинные члены и
узкая грудь не обещала большой физической силы; но зато черты его отражали энергию и упрямство, которыми отличался отец.
— Да, брат, аплодировали! — с восторгом воскликнул Грохотов, застучал кулаком по своей
узкой груди и закашлялся. — Теперь кончено, — я себя знаю! Артист, вот он — я! Могу сказать — обязан своему искусству жизнью, — а что? Очень просто! Народ шутить не любит…
Неточные совпадения
Вся фигура сухощавая, с
узкими плечами, приподнятыми кверху, с искусственно выпяченною вперед
грудью и с длинными, мускулистыми руками.
«Честолюбие? Серпуховской? Свет? Двор?» Ни на чем он не мог остановиться. Всё это имело смысл прежде, но теперь ничего этого
уже не было. Он встал с дивана, снял сюртук, выпустил ремень и, открыв мохнатую
грудь, чтобы дышать свободнее, прошелся по комнате. «Так сходят с ума, — повторил он, — и так стреляются… чтобы не было стыдно», добавил он медленно.
— Ну, я рада, что ты начинаешь любить его, — сказала Кити мужу, после того как она с ребенком у
груди спокойно уселась на привычном месте. — Я очень рада. А то это меня
уже начинало огорчать. Ты говорил, что ничего к нему не чувствуешь.
Сергей Иванович давно
уже отобедал и пил воду с лимоном и льдом в своей комнате, просматривая только что полученные с почты газеты и журналы, когда Левин, с прилипшими от пота ко лбу спутанными волосами и почерневшею, мокрою спиной и
грудью, с веселым говором ворвался к нему в комнату.
Всё это знал Левин, и ему мучительно, больно было смотреть на этот умоляющий, полный надежды взгляд и на эту исхудалую кисть руки, с трудом поднимающуюся и кладущую крестное знамение на тугообтянутый лоб, на эти выдающиеся плечи и хрипящую пустую
грудь, которые
уже не могли вместить в себе той жизни, о которой больной просил.