Неточные совпадения
Сергей Иванович давно
уже отобедал и пил воду с лимоном и льдом в своей комнате, просматривая только что полученные с почты газеты и журналы, когда Левин, с прилипшими от пота ко лбу спутанными волосами и почерневшею, мокрою спиной и
грудью, с веселым говором ворвался к нему в комнату.
«Честолюбие? Серпуховской? Свет? Двор?» Ни на чем он не мог остановиться. Всё это имело смысл прежде, но теперь ничего этого
уже не было. Он встал с дивана, снял сюртук, выпустил ремень и, открыв мохнатую
грудь, чтобы дышать свободнее, прошелся по комнате. «Так сходят с ума, — повторил он, — и так стреляются… чтобы не было стыдно», добавил он медленно.
Всё это знал Левин, и ему мучительно, больно было смотреть на этот умоляющий, полный надежды взгляд и на эту исхудалую кисть руки, с трудом поднимающуюся и кладущую крестное знамение на тугообтянутый лоб, на эти выдающиеся плечи и хрипящую пустую
грудь, которые
уже не могли вместить в себе той жизни, о которой больной просил.
Анна
уже была одета в светлое шелковое с бархатом платье, которое она сшила в Париже, с открытою
грудью, и с белым дорогим кружевом на голове, обрамлявшим ее лицо и особенно выгодно выставлявшим ее яркую красоту.
— Ну, я рада, что ты начинаешь любить его, — сказала Кити мужу, после того как она с ребенком у
груди спокойно уселась на привычном месте. — Я очень рада. А то это меня
уже начинало огорчать. Ты говорил, что ничего к нему не чувствуешь.
Это был высокий худощавый мальчик, несколько сутулый, с
узкой грудью и лицом, попорченным оспой (вообще, как я теперь вспоминаю, в то время было гораздо больше людей со следами этой болезни, чем теперь).
Наружность старшего сына, Петра, была совсем другого рода: исполинский рост, длинные члены и
узкая грудь не обещала большой физической силы; но зато черты его отражали энергию и упрямство, которыми отличался отец.
— Да, брат, аплодировали! — с восторгом воскликнул Грохотов, застучал кулаком по своей
узкой груди и закашлялся. — Теперь кончено, — я себя знаю! Артист, вот он — я! Могу сказать — обязан своему искусству жизнью, — а что? Очень просто! Народ шутить не любит…
Неточные совпадения
Вся фигура сухощавая, с
узкими плечами, приподнятыми кверху, с искусственно выпяченною вперед
грудью и с длинными, мускулистыми руками.
Не доезжая слободки, я повернул направо по ущелью. Вид человека был бы мне тягостен: я хотел быть один. Бросив поводья и опустив голову на
грудь, я ехал долго, наконец очутился в месте, мне вовсе не знакомом; я повернул коня назад и стал отыскивать дорогу;
уж солнце садилось, когда я подъехал к Кисловодску, измученный, на измученной лошади.
Когда я проснулся, на дворе
уж было темно. Я сел у отворенного окна, расстегнул архалук, — и горный ветер освежил
грудь мою, еще не успокоенную тяжелым сном усталости. Вдали за рекою, сквозь верхи густых лип, ее осеняющих, мелькали огни в строеньях крепости и слободки. На дворе у нас все было тихо, в доме княгини было темно.
А тот… но после всё расскажем, // Не правда ль? Всей ее родне // Мы Таню завтра же покажем. // Жаль, разъезжать нет мочи мне: // Едва, едва таскаю ноги. // Но вы замучены с дороги; // Пойдемте вместе отдохнуть… // Ох, силы нет… устала
грудь… // Мне тяжела теперь и радость, // Не только грусть… душа моя, //
Уж никуда не годна я… // Под старость жизнь такая гадость…» // И тут, совсем утомлена, // В слезах раскашлялась она.
На
грудь кладет тихонько руку // И падает. Туманный взор // Изображает смерть, не муку. // Так медленно по скату гор, // На солнце искрами блистая, // Спадает глыба снеговая. // Мгновенным холодом облит, // Онегин к юноше спешит, // Глядит, зовет его… напрасно: // Его
уж нет. Младой певец // Нашел безвременный конец! // Дохнула буря, цвет прекрасный // Увял на утренней заре, // Потух огонь на алтаре!..