Неточные совпадения
Детей же маленьких у нас трое, и Катерина Ивановна
в работе
с утра до ночи, скребет и моет и детей обмывает, ибо к чистоте сызмалетства привыкла, а
с грудью слабою и к чахотке наклонною, и я это чувствую.
Другая же дама, очень полная и багрово-красная,
с пятнами, видная женщина, и что-то уж очень пышно одетая,
с брошкой на
груди величиной
в чайное блюдечко, стояла
в сторонке и чего-то ждала.
Она сошла вниз и минуты через две воротилась
с водой
в белой глиняной кружке; но он уже не помнил, что было дальше. Помнил только, как отхлебнул один глоток холодной воды и пролил из кружки на
грудь. Затем наступило беспамятство.
Он схватил бутылку,
в которой еще оставалось пива на целый стакан, и
с наслаждением выпил залпом, как будто потушая огонь
в груди.
— Боже мой! У него вся
грудь раздавлена! Крови-то, крови! — проговорила она
в отчаянии. — Надо снять
с него все верхнее платье! Повернись немного, Семен Захарович, если можешь, — крикнула она ему.
Глубокий, страшный кашель прервал ее слова. Она отхаркнулась
в платок и сунула его напоказ священнику,
с болью придерживая другой рукою
грудь. Платок был весь
в крови…
— Ох, нет!.. Бог этого не попустит! — вырвалось, наконец, из стесненной
груди у Сони. Она слушала,
с мольбой смотря на него и складывая
в немой просьбе руки, точно от него все и зависело.
«Был же болен некто Лазарь, из Вифании…» — произнесла она, наконец,
с усилием, но вдруг,
с третьего слова, голос зазвенел и порвался, как слишком натянутая струна. Дух пресекло, и
в груди стеснилось.
Почти то же самое случилось теперь и
с Соней; так же бессильно,
с тем же испугом, смотрела она на него несколько времени и вдруг, выставив вперед левую руку, слегка, чуть-чуть, уперлась ему пальцами
в грудь и медленно стала подниматься
с кровати, все более и более от него отстраняясь, и все неподвижнее становился ее взгляд на него.
В полдневный жар!..
в долине!.. Дагестана!..
С свинцом
в груди!..
Соня упала на ее труп, обхватила ее руками и так и замерла, прильнув головой к иссохшей
груди покойницы. Полечка припала к ногам матери и целовала их, плача навзрыд. Коля и Леня, еще не поняв, что случилось, но предчувствуя что-то очень страшное, схватили один другого обеими руками за плечики и, уставившись один
в другого глазами, вдруг вместе, разом, раскрыли рты и начали кричать. Оба еще были
в костюмах: один
в чалме, другая
в ермолке
с страусовым пером.
— Обо мне! Да… ты где же ее мог видеть третьего дня? — вдруг остановился Разумихин, даже побледнел немного. Можно было угадать, что сердце его медленно и
с напряжением застучало
в груди.
Один из них без сюртука,
с чрезвычайно курчавою головой и
с красным, воспаленным лицом, стоял
в ораторской позе, раздвинув ноги, чтоб удержать равновесие, и, ударяя себя рукой
в грудь, патетически укорял другого
в том, что тот нищий и что даже чина на себе не имеет, что он вытащил его из грязи и что когда хочет, тогда и может выгнать его, и что все это видит один только перст всевышнего.
Неточные совпадения
Хлестаков. Нет, я влюблен
в вас. Жизнь моя на волоске. Если вы не увенчаете постоянную любовь мою, то я недостоин земного существования.
С пламенем
в груди прошу руки вашей.
— Не знаю я, Матренушка. // Покамест тягу страшную // Поднять-то поднял он, // Да
в землю сам ушел по
грудь //
С натуги! По лицу его // Не слезы — кровь течет! // Не знаю, не придумаю, // Что будет? Богу ведомо! // А про себя скажу: // Как выли вьюги зимние, // Как ныли кости старые, // Лежал я на печи; // Полеживал, подумывал: // Куда ты, сила, делася? // На что ты пригодилася? — // Под розгами, под палками // По мелочам ушла!
Груди захлестывало кровью, дыхание занимало, лица судорожно искривляло гневом при воспоминании о бесславном идиоте, который,
с топором
в руке, пришел неведомо отколь и
с неисповедимою наглостью изрек смертный приговор прошедшему, настоящему и будущему…
Разговор этот происходил утром
в праздничный день, а
в полдень вывели Ионку на базар и, дабы сделать вид его более омерзительным, надели на него сарафан (так как
в числе последователей Козырева учения было много женщин), а на
груди привесили дощечку
с надписью: бабник и прелюбодей.
В довершение всего квартальные приглашали торговых людей плевать на преступника, что и исполнялось. К вечеру Ионки не стало.
Без шапки,
в разодранном вицмундире,
с опущенной долу головой и бия себя
в перси, [Пе́рси (церковно-славянск.) —
грудь.] шел Грустилов впереди процессии, состоявшей, впрочем, лишь из чинов полицейской и пожарной команды.