Неточные совпадения
Через минуту явилось
письмо. Так и есть: от
матери, из Р—й губернии. Он даже побледнел, принимая его. Давно уже не получал он
писем; но теперь и еще что-то другое вдруг сжало ему сердце.
Письмо матери его измучило. Но относительно главнейшего, капитального пункта сомнений в нем не было ни на минуту, даже в то еще время, как он читал
письмо. Главнейшая суть дела была решена в его голове, и решена окончательно: «Не бывать этому браку, пока я жив, и к черту господина Лужина!»
Теперь же
письмо матери вдруг как громом в него ударило.
— Это мне удивительно, — начал он после некоторого раздумья и передавая
письмо матери, но не обращаясь ни к кому в частности, — ведь он по делам ходит, адвокат, и разговор даже у него такой… с замашкой, — а ведь как безграмотно пишет.
Ему тотчас же представилось, что
мать и сестра знают уже вскользь, по
письму Лужина, о некоторой девице «отъявленного» поведения.
Соня беспрерывно сообщала, что он постоянно угрюм, несловоохотлив и даже почти нисколько не интересуется известиями, которые она ему сообщает каждый раз из получаемых ею
писем; что он спрашивает иногда о
матери; и когда она, видя, что он уже предугадывает истину, сообщила ему, наконец, об ее смерти, то, к удивлению ее, даже и известие о смерти
матери на него как бы не очень сильно подействовало, по крайней мере, так показалось ей с наружного вида.
Это было, когда он получил от старого друга своей
матери письмо за черной печатью, а тяжелой посылкой образок Остробрамской Божией матери, которой его поручала, умирая, покойная страдалица.
В тот же вечер он написал
матери письмо и между прочим сообщал, что, верно, через полгода «Коршун» пойдет в Россию и он, Володя, уже будет мичманом.
С волнением распечатывал он еженедельно получаемые им от
матери письма, всегда пространные, в которых словоохотливая старушка шаг за шагом описывала жизнь сиятельной затворницы — «ангела-княгинюшки».
Неточные совпадения
Вронский взял
письмо и записку брата. Это было то самое, что он ожидал, —
письмо от
матери с упреками за то, что он не приезжал, и записка от брата, в которой говорилось, что нужно переговорить. Вронский знал, что это всё о том же. «Что им за делo!» подумал Вронский и, смяв
письма, сунул их между пуговиц сюртука, чтобы внимательно прочесть дорогой. В сенях избы ему встретились два офицера: один их, а другой другого полка.
«Плохо! — подумал Вронский, поднимая коляску. — И то грязно было, а теперь совсем болото будет». Сидя в уединении закрытой коляски, он достал
письмо матери и записку брата и прочел их.
Окончив эти дела, он написал холодный и резкий ответ на
письмо матери.
Оказалось, что Чичиков давно уже был влюблен, и виделись они в саду при лунном свете, что губернатор даже бы отдал за него дочку, потому что Чичиков богат, как жид, если бы причиною не была жена его, которую он бросил (откуда они узнали, что Чичиков женат, — это никому не было ведомо), и что жена, которая страдает от безнадежной любви, написала
письмо к губернатору самое трогательное, и что Чичиков, видя, что отец и
мать никогда не согласятся, решился на похищение.
Затем писавшая упоминала, что омочает слезами строки нежной
матери, которая, протекло двадцать пять лет, как уже не существует на свете; приглашали Чичикова в пустыню, оставить навсегда город, где люди в душных оградах не пользуются воздухом; окончание
письма отзывалось даже решительным отчаяньем и заключалось такими стихами: