Неточные совпадения
Ну-с, государь ты мой (Мармеладов вдруг как будто вздрогнул, поднял голову и в упор посмотрел на своего слушателя), ну-с, а на другой же
день, после всех сих мечтаний (то есть
это будет ровно пять суток назад тому) к вечеру, я хитрым обманом, как тать в нощи, похитил у Катерины Ивановны от сундука ее ключ, вынул, что осталось из принесенного жалованья, сколько всего уж не помню, и вот-с, глядите на меня, все!
—
Это по
делу о взыскании с них денег, сстудента, — заторопился письмоводитель, отрываясь от бумаги. — Вот-с! — и он перекинул Раскольникову тетрадь, указав в ней место, — прочтите!
—
Это не ваше дело-с! — прокричал он, наконец, как-то неестественно громко, — а
вот извольте-ка подать отзыв, который с вас требуют. Покажите ему, Александр Григорьевич. Жалобы на вас! Денег не платите! Ишь какой вылетел сокол ясный!
—
Это уж не наше
дело. А к нам
вот поступило ко взысканию просроченное и законно протестованное заемное письмо в сто пятнадцать рублей, выданное вами вдове, коллежской асессорше Зарницыной, назад тому девять месяцев, а от вдовы Зарницыной перешедшее уплатою к надворному советнику Чебарову, мы и приглашаем вас посему к отзыву.
Он остановился вдруг, когда вышел на набережную Малой Невы, на Васильевском острове, подле моста. «
Вот тут он живет, в
этом доме, — подумал он. — Что
это, да никак я к Разумихину сам пришел! Опять та же история, как тогда… А очень, однако же, любопытно: сам я пришел или просто шел, да сюда зашел? Все равно; сказал я… третьего
дня… что к нему после того на другой
день пойду, ну что ж, и пойду! Будто уж я и не могу теперь зайти…»
— Я, брат Родя, у вас тут теперь каждый
день так обедаю, — пробормотал он, насколько позволял набитый полный рот говядиной, — и
это все Пашенька, твоя хозяюшка, хозяйничает, от всей души меня чествует. Я, разумеется, не настаиваю, ну да и не протестую. А
вот и Настасья с чаем! Эка проворная! Настенька, хошь пивца?
— Еще бы; а
вот генерала Кобелева никак не могли там при мне разыскать. Ну-с, долго рассказывать. Только как я нагрянул сюда, тотчас же со всеми твоими
делами познакомился; со всеми, братец, со всеми, все знаю;
вот и она видела: и с Никодимом Фомичом познакомился, и Илью Петровича мне показывали, и с дворником, и с господином Заметовым, Александром Григорьевичем, письмоводителем в здешней конторе, а наконец, и с Пашенькой, —
это уж был венец;
вот и она знает…
— Да про убийство
это я и прежде твоего слышал и
этим делом даже интересуюсь… отчасти… по одному случаю… и в газетах читал! А
вот…
—
Это пусть, а все-таки вытащим! — крикнул Разумихин, стукнув кулаком по столу. — Ведь тут что всего обиднее? Ведь не то, что они врут; вранье всегда простить можно; вранье
дело милое, потому что к правде ведет. Нет, то досадно, что врут, да еще собственному вранью поклоняются. Я Порфирия уважаю, но… Ведь что их, например, перво-наперво с толку сбило? Дверь была заперта, а пришли с дворником — отперта: ну, значит, Кох да Пестряков и убили!
Вот ведь их логика.
— Вы, впрочем, не конфузьтесь, — брякнул тот, — Родя пятый
день уже болен и три
дня бредил, а теперь очнулся и даже ел с аппетитом.
Это вот его доктор сидит, только что его осмотрел, а я товарищ Родькин, тоже бывший студент, и теперь
вот с ним нянчусь; так вы нас не считайте и не стесняйтесь, а продолжайте, что вам там надо.
—
Это я знаю, что вы были, — отвечал он, — слышал-с. Носок отыскивали… А знаете, Разумихин от вас без ума, говорит, что вы с ним к Лавизе Ивановне ходили,
вот про которую вы старались тогда, поручику-то Пороху мигали, а он все не понимал, помните? Уж как бы, кажется, не понять —
дело ясное… а?
— Фу, какие вы страшные вещи говорите! — сказал, смеясь, Заметов. — Только все
это один разговор, а на
деле, наверно, споткнулись бы. Тут, я вам скажу, по-моему, не только нам с вами, даже натертому, отчаянному человеку за себя поручиться нельзя. Да чего ходить —
вот пример: в нашей-то части старуху-то убили. Ведь уж, кажется, отчаянная башка, среди бела
дня на все риски рискнул, одним чудом спасся, — а руки-то все-таки дрогнули: обокрасть не сумел, не выдержал; по
делу видно…
— Ведь он теперь
это дело… ну,
вот, по
этому убийству…
вот вчера-то вы говорили?.. ведет?
— То-то и
дело, что я, в настоящую минуту, — как можно больше постарался законфузиться Раскольников, — не совсем при деньгах… и даже такой мелочи не могу… я,
вот видите ли, желал бы теперь только заявить, что
эти вещи мои, но что когда будут деньги…
Да
вот, кстати же! — вскрикнул он, чему-то внезапно обрадовавшись, — кстати вспомнил, что ж
это я!.. — повернулся он к Разумихину, —
вот ведь ты об
этом Николашке мне тогда уши промозолил… ну, ведь и сам знаю, сам знаю, — повернулся он к Раскольникову, — что парень чист, да ведь что ж делать, и Митьку
вот пришлось обеспокоить…
вот в чем дело-с, вся-то суть-с: проходя тогда по лестнице… позвольте: ведь вы в восьмом часу были-с?
— Вчера, я знаю. Я ведь сам прибыл всего только третьего
дня. Ну-с,
вот что я скажу вам на
этот счет, Родион Романович; оправдывать себя считаю излишним, но позвольте же и мне заявить: что ж тут, во всем
этом, в самом
деле, такого особенно преступного с моей стороны, то есть без предрассудков-то, а здраво судя?
— Но с Авдотьей Романовной однажды повидаться весьма желаю. Серьезно прошу. Ну, до свидания… ах да! Ведь
вот что забыл! Передайте, Родион Романович, вашей сестрице, что в завещании Марфы Петровны она упомянута в трех тысячах.
Это положительно верно. Марфа Петровна распорядилась за неделю до смерти, и при мне
дело было. Недели через две-три Авдотья Романовна может и деньги получить.
Вот в чем
дело: есть у меня дядя (я вас познакомлю; прескладной и препочтенный старичонка!), а у
этого дяди есть тысяча рублей капиталу, а сам живет пенсионом и не нуждается.
Но ведь
вот что при
этом, добрейший Родион Романович, наблюдать следует: ведь общего-то случая-с, того самого, на который все юридические формы и правила примерены и с которого они рассчитаны и в книжки записаны, вовсе не существует-с, по тому самому, что всякое
дело, всякое, хоть, например, преступление, как только оно случится в действительности, тотчас же и обращается в совершенно частный случай-с; да иногда ведь в какой: так-таки ни на что прежнее не похожий-с.
Ведь
вот будь вы действительно, на самом-то
деле преступны али там как-нибудь замешаны в
это проклятое
дело, ну стали бы вы, помилуйте, сами напирать, что не в бреду вы все
это делали, а, напротив, в полной памяти?
— Да как же,
вот этого бедного Миколку вы ведь как, должно быть, терзали и мучили, психологически-то, на свой манер, покамест он не сознался;
день и ночь, должно быть, доказывали ему: «ты убийца, ты убийца…», — ну, а теперь, как он уж сознался, вы его опять по косточкам разминать начнете: «Врешь, дескать, не ты убийца! Не мог ты им быть! Не свои ты слова говоришь!» Ну, так как же после
этого должность не комическая?
—
Это другая сплетня! — завопил он. — Совсем, совсем не так
дело было!
Вот уж это-то не так!
Это все Катерина Ивановна тогда наврала, потому что ничего не поняла! И совсем я не подбивался к Софье Семеновне! Я просто-запросто развивал ее, совершенно бескорыстно, стараясь возбудить в ней протест… Мне только протест и был нужен, да и сама по себе Софья Семеновна уже не могла оставаться здесь в нумерах!
— Какое мне
дело, что вам в голову пришли там какие-то глупые вопросы, — вскричал он. —
Это не доказательство-с! Вы могли все
это сбредить во сне,
вот и все-с! А я вам говорю, что вы лжете, сударь! Лжете и клевещете из какого-либо зла на меня, и именно по насердке за то, что я не соглашался на ваши вольнодумные и безбожные социальные предложения,
вот что-с!
Вот как я понимаю
это дело!
— А что и в самом
деле! — сказал он, как бы надумавшись, — ведь
это ж так и было!
Вот что: я хотел Наполеоном сделаться, оттого и убил… Ну, понятно теперь?
Ах, как я любила… Я до обожания любила
этот романс, Полечка!.. знаешь, твой отец… еще женихом певал… О,
дни!..
Вот бы,
вот бы нам спеть! Ну как же, как же…
вот я и забыла… да напомните же, как же? — Она была в чрезвычайном волнении и усиливалась приподняться. Наконец, страшным, хриплым, надрывающимся голосом она начала, вскрикивая и задыхаясь на каждом слове, с видом какого-то возраставшего испуга...
— Как хотите, только я-то вам не товарищ; а мне что!
Вот мы сейчас и дома. Скажите, я убежден, вы оттого на меня смотрите подозрительно, что я сам был настолько деликатен и до сих пор не беспокоил вас расспросами… вы понимаете? Вам показалось
это дело необыкновенным; бьюсь об заклад, что так! Ну
вот и будьте после того деликатным.
— Ага! Так
вот как! — вскричал он в удивлении, но злобно усмехаясь, — ну,
это совершенно изменяет ход
дела! Вы мне чрезвычайно облегчаете
дело сами, Авдотья Романовна! Да где
это вы револьвер достали? Уж не господин ли Разумихин? Ба! Да револьвер-то мой! Старый знакомый! А я-то его тогда как искал!.. Наши деревенские уроки стрельбы, которые я имел честь вам давать, не пропали-таки даром.