Неточные совпадения
— Я, конечно, не мог собрать стольких сведений, так как и сам человек новый, — щекотливо
возразил Петр Петрович, — но, впрочем, две весьма и весьма чистенькие комнатки, а так как это
на весьма короткий срок… Я приискал уже настоящую, то есть будущую нашу квартиру, — оборотился он к Раскольникову, — и теперь ее отделывают; а покамест и сам теснюсь в нумерах, два шага отсюда, у госпожи Липпевехзель, в квартире одного моего молодого друга, Андрея Семеныча Лебезятникова; он-то мне и дом Бакалеева указал…
Петр Петрович, по обыкновению своему, не
возражал на такие приписываемые ему качества и допускал хвалить себя даже этак, — до того приятна была ему всякая похвала.
Он никогда не говорил с ними о боге и о вере, но они хотели убить его как безбожника; он молчал и не
возражал им. Один каторжный бросился было
на него в решительном исступлении; Раскольников ожидал его спокойно и молча: бровь его не шевельнулась, ни одна черта его лица не дрогнула. Конвойный успел вовремя стать между ним и убийцей — не то пролилась бы кровь.
Но Самгин уже не слушал его замечаний, не
возражал на них, продолжая говорить все более возбужденно. Он до того увлекся, что не заметил, как вошла жена, и оборвал речь свою лишь тогда, когда она зажгла лампу. Опираясь рукою о стол, Варвара смотрела на него странными глазами, а Суслов, встав на ноги, оправляя куртку, сказал, явно довольный чем-то:
— Я об этом хотел просить. В приговоре сказано: по докладу комиссии, я
возражаю на ваш доклад, а не на высочайшую волю. Я шлюсь на князя, что мне не было даже вопроса ни о празднике, ни о каких песнях.
Об этом намерении он сказал с первых же слов молодой хозяйке, которая ничего не
возразила на его желания, а, напротив, изъявила полную готовность.
Упадышевский нежно любил меня и, с заботливостью матери, всякий день осматривал мое платье и постель, чистоту рук, тетрадей и книг; он часто твердил мне, чтобы я всегда смотрел в глаза Николаю Иванычу и ничего не
возражал на его замечания и выговоры; из любви к старику, я исполнял в точности его наставления.
И хорошо, что человек или не подозревает, или умеет не видать, забыть. Полного счастия нет с тревогой; полное счастие покойно, как море во время летней тишины. Тревога дает свое болезненное, лихорадочное упоение, которое нравится, как ожидание карты, но это далеко от чувства гармонического, бесконечного мира. А потому сон или нет, но я ужасно высоко ценю это доверие к жизни, пока жизнь не
возразила на него, не разбудила… мрут же китайцы из-за грубого упоения опиумом…»
Неточные совпадения
— Да, я его знаю. Я не могла без жалости смотреть
на него. Мы его обе знаем. Он добр, но он горд, а теперь так унижен. Главное, что меня тронуло… — (и тут Анна угадала главное, что могло тронуть Долли) — его мучают две вещи: то, что ему стыдно детей, и то, что он, любя тебя… да, да, любя больше всего
на свете, — поспешно перебила она хотевшую
возражать Долли, — сделал тебе больно, убил тебя. «Нет, нет, она не простит», всё говорит он.
На разговоры Вронского о его живописи он упорно молчал и так же упорно молчал, когда ему показали картину Вронского, и, очевидно, тяготился разговорами Голенищева и не
возражал ему.
— А может, в хозяйстве-то как-нибудь под случай понадобятся… —
возразила старуха, да и не кончила речи, открыла рот и смотрела
на него почти со страхом, желая знать, что он
на это скажет.
Что было
на это
возражать?
— Досточтимый капитан, — самодовольно
возразил Циммер, — я играю
на всем, что звучит и трещит. В молодости я был музыкальным клоуном. Теперь меня тянет к искусству, и я с горем вижу, что погубил незаурядное дарование. Поэтому-то я из поздней жадности люблю сразу двух: виолу и скрипку.
На виолончели играю днем, а
на скрипке по вечерам, то есть как бы плачу, рыдаю о погибшем таланте. Не угостите ли винцом, э? Виолончель — это моя Кармен, а скрипка…