Неточные совпадения
Итак, стоило только потихоньку войти, когда придет время, в кухню и
взять топор, а потом, чрез час (когда все уже кончится), войти и
положить обратно.
Раскольников молча
взял немецкие листки статьи,
взял три рубля и, не сказав ни слова, вышел. Разумихин с удивлением поглядел ему вслед. Но, дойдя уже до первой линии, Раскольников вдруг воротился, поднялся опять к Разумихину и,
положив на стол и немецкие листы и три рубля, опять-таки ни слова не говоря, пошел вон.
Когда ты таким мошенническим образом удрал от меня и квартиры не сказал, меня вдруг такое зло
взяло, что я
положил тебя разыскать и казнить.
Больше я его на том не расспрашивал, — это Душкин-то говорит, — а вынес ему билетик — рубль то есть, — потому-де думал, что не мне, так другому заложит; все одно — пропьет, а пусть лучше у меня вещь лежит: дальше-де
положишь, ближе
возьмешь, а объявится что аль слухи пойдут, тут я и преставлю».
Потому, в-третьих, что возможную справедливость
положил наблюдать в исполнении, вес и меру, и арифметику: из всех вшей выбрал самую наибесполезнейшую и, убив ее,
положил взять у ней ровно столько, сколько мне надо для первого шага, и ни больше ни меньше (а остальное, стало быть, так и пошло бы на монастырь, по духовному завещанию — ха-ха!)…
— Что? Бумажка? Так, так… не беспокойтесь, так точно-с, — проговорил, как бы спеша куда-то, Порфирий Петрович и, уже проговорив это,
взял бумагу и просмотрел ее. — Да, точно так-с. Больше ничего и не надо, — подтвердил он тою же скороговоркой и
положил бумагу на стол. Потом, через минуту, уже говоря о другом,
взял ее опять со стола и переложил к себе на бюро.
Неточные совпадения
― Опять, опять дьявол! ―
взяв руку, которую она
положила на стол, и целуя ее, сказал Вронский.
Он всё-таки
взял рисунок,
положил к себе на стол и, отдалившись и прищурившись, стал смотреть на него.
— Да, но в таком случае, если вы позволите сказать свою мысль… Картина ваша так хороша, что мое замечание не может повредить ей, и потом это мое личное мнение. У вас это другое. Самый мотив другой. Но
возьмем хоть Иванова. Я
полагаю, что если Христос сведен на степень исторического лица, то лучше было бы Иванову и избрать другую историческую тему, свежую, нетронутую.
— А вот слушайте: Грушницкий на него особенно сердит — ему первая роль! Он придерется к какой-нибудь глупости и вызовет Печорина на дуэль… Погодите; вот в этом-то и штука… Вызовет на дуэль: хорошо! Все это — вызов, приготовления, условия — будет как можно торжественнее и ужаснее, — я за это берусь; я буду твоим секундантом, мой бедный друг! Хорошо! Только вот где закорючка: в пистолеты мы не
положим пуль. Уж я вам отвечаю, что Печорин струсит, — на шести шагах их поставлю, черт
возьми! Согласны ли, господа?
Тогда выступило из средины народа четверо самых старых, седоусых и седочупринных козаков (слишком старых не было на Сечи, ибо никто из запорожцев не умирал своею смертью) и,
взявши каждый в руки земли, которая на ту пору от бывшего дождя растворилась в грязь,
положили ее ему на голову.