Неточные совпадения
Но я знаю, однако же, наверно, что иная женщина обольщает красотой своей,
или там чем знает, в
тот же миг;
другую же надо полгода разжевывать, прежде чем понять, что в ней есть; и чтобы рассмотреть такую и влюбиться,
то мало смотреть и мало быть просто готовым на что угодно, а надо быть, сверх
того, чем-то еще одаренным.
Я знал, что они (
то есть они
или другие в этом роде — это все равно) — диалектики и, пожалуй, разобьют «мою идею».
— Но передать князю Сокольскому я тоже не могу: я убью все надежды Версилова и, кроме
того, выйду перед ним изменником… С
другой стороны, передав Версилову, я ввергну невинных в нищету, а Версилова все-таки ставлю в безвыходное положение:
или отказаться от наследства,
или стать вором.
И вот, ввиду всего этого, Катерина Николавна, не отходившая от отца во время его болезни, и послала Андроникову, как юристу и «старому
другу», запрос: «Возможно ли будет, по законам, объявить князя в опеке
или вроде неправоспособного; а если так,
то как удобнее это сделать без скандала, чтоб никто не мог обвинить и чтобы пощадить при этом чувства отца и т. д., и т. д.».
— Кстати, Софи, отдай немедленно Аркадию его шестьдесят рублей; а ты, мой
друг, не сердись за торопливость расчета. Я по лицу твоему угадываю, что у тебя в голове какое-то предприятие и что ты нуждаешься… в оборотном капитале…
или вроде
того.
Мама, если не захотите оставаться с мужем, который завтра женится на
другой,
то вспомните, что у вас есть сын, который обещается быть навеки почтительным сыном, вспомните и пойдемте, но только с
тем, что «
или он,
или я», — хотите?
—
Друг мой, я готов за это тысячу раз просить у тебя прощения, ну и там за все, что ты на мне насчитываешь, за все эти годы твоего детства и так далее, но, cher enfant, что же из этого выйдет? Ты так умен, что не захочешь сам очутиться в таком глупом положении. Я уже и не говорю о
том, что даже до сей поры не совсем понимаю характер твоих упреков: в самом деле, в чем ты, собственно, меня обвиняешь? В
том, что родился не Версиловым?
Или нет? Ба! ты смеешься презрительно и махаешь руками, стало быть, нет?
— Женевские идеи — это добродетель без Христа, мой
друг, теперешние идеи
или, лучше сказать, идея всей теперешней цивилизации. Одним словом, это — одна из
тех длинных историй, которые очень скучно начинать, и гораздо будет лучше, если мы с тобой поговорим о
другом, а еще лучше, если помолчим о
другом.
Гм… ну да, конечно, подобное объяснение могло у них произойти… хотя мне, однако, известно, что там до сих пор ничего никогда не было сказано
или сделано ни с
той, ни с
другой стороны…
— Но если были допущены раз,
то уже можете прийти и в
другой, так
или не так?
Показался ли он почему-нибудь мне «спасением» моим,
или потому я бросился к нему в
ту минуту, что принял его за человека совсем из
другого мира, — не знаю, — не рассуждал я тогда, — но я бросился к нему не рассуждая.
— Да ведь несчастному князю Николаю Ивановичу почти и некуда спастись теперь от всей этой интриги
или, лучше сказать, от родной своей дочери, кроме как на вашу квартиру,
то есть на квартиру
друга; ведь вправе же он считать вас по крайней мере хоть
другом!..
— Да ведь нам надо же говорить, духгак! — вскричал он с
тем презрительным нетерпением, которое чуть не говорило: «И ты туда же?» — Да ты боишься, что ли?
Друг ты мне
или нет?
— Не надо, не надо ничего, никаких подробностей! все ваши преступления я сама знаю: бьюсь об заклад, вы хотели на мне жениться,
или вроде
того, и только что сговаривались об этом с каким-нибудь из ваших помощников, ваших прежних школьных
друзей… Ах, да ведь я, кажется, угадала! — вскричала она, серьезно всматриваясь в мое лицо.
Но, мимо всего
другого, я поражен был вопросом: «Почему она думает, что теперь что-то настало и что он даст ей покой? Конечно — потому, что он женится на маме, но что ж она? Радуется ли
тому, что он женится на маме,
или, напротив, она оттого и несчастна? Оттого-то и в истерике? Почему я этого не могу разрешить?»
— Отчего же? Я не вижу этого. Позволь мне думать, что, помимо наших родственных отношений, ты имеешь ко мне, хотя отчасти, те дружеские чувства, которые я всегда имел к тебе… И истинное уважение, — сказал Степан Аркадьич, пожимая его руку. — Если б даже худшие предположения твои были справедливы, я не беру и никогда не возьму на себя судить
ту или другую сторону и не вижу причины, почему наши отношения должны измениться. Но теперь, сделай это, приезжай к жене.
То направлял он прогулку свою по плоской вершине возвышений, в виду расстилавшихся внизу долин, по которым повсюду оставались еще большие озера от разлития воды; или же вступал в овраги, где едва начинавшие убираться листьями дерева отягчены птичьими гнездами, — оглушенный карканьем ворон, разговорами галок и граньями грачей, перекрестными летаньями, помрачавшими небо; или же спускался вниз к поемным местам и разорванным плотинам — глядеть, как с оглушительным шумом неслась повергаться вода на мельничные колеса; или же пробирался дале к пристани, откуда неслись, вместе с течью воды, первые суда, нагруженные горохом, овсом, ячменем и пшеницей; или отправлялся в поля на первые весенние работы глядеть, как свежая орань черной полосою проходила по зелени, или же как ловкий сеятель бросал из горсти семена ровно, метко, ни зернышка не передавши на
ту или другую сторону.
Неточные совпадения
Городничий (в сторону).О, тонкая штука! Эк куда метнул! какого туману напустил! разбери кто хочет! Не знаешь, с которой стороны и приняться. Ну, да уж попробовать не куды пошло! Что будет,
то будет, попробовать на авось. (Вслух.)Если вы точно имеете нужду в деньгах
или в чем
другом,
то я готов служить сию минуту. Моя обязанность помогать проезжающим.
Конечно, если он ученику сделает такую рожу,
то оно еще ничего: может быть, оно там и нужно так, об этом я не могу судить; но вы посудите сами, если он сделает это посетителю, — это может быть очень худо: господин ревизор
или другой кто может принять это на свой счет.
Смотреть никогда не мог на них равнодушно; и если случится увидеть этак какого-нибудь бубнового короля
или что-нибудь
другое,
то такое омерзение нападет, что просто плюнешь.
Стародум. Как! А разве
тот счастлив, кто счастлив один? Знай, что, как бы он знатен ни был, душа его прямого удовольствия не вкушает. Вообрази себе человека, который бы всю свою знатность устремил на
то только, чтоб ему одному было хорошо, который бы и достиг уже до
того, чтоб самому ему ничего желать не оставалось. Ведь тогда вся душа его занялась бы одним чувством, одною боязнию: рано
или поздно сверзиться. Скажи ж, мой
друг, счастлив ли
тот, кому нечего желать, а лишь есть чего бояться?
Но сие же самое соответствие, с
другой стороны, служит и не малым, для летописателя, облегчением. Ибо в чем состоит, собственно, задача его? В
том ли, чтобы критиковать
или порицать? Нет, не в
том. В
том ли, чтобы рассуждать? Нет, и не в этом. В чем же? А в
том, легкодумный вольнодумец, чтобы быть лишь изобразителем означенного соответствия и об оном предать потомству в надлежащее назидание.