Неточные совпадения
Я, может быть, один там и
понял, что такое Васин говорил про «идею-чувство»!
Именно те
идеи, которые всех проще, всех яснее, — именно те-то и трудно
понять.
Если б Колумб перед открытием Америки стал рассказывать свою
идею другим, я убежден, что его бы ужасно долго не
поняли.
— Возьми, Лиза. Как хорошо на тебя смотреть сегодня. Да знаешь ли, что ты прехорошенькая? Никогда еще я не видал твоих глаз… Только теперь в первый раз увидел… Где ты их взяла сегодня, Лиза? Где купила? Что заплатила? Лиза, у меня не было друга, да и смотрю я на эту
идею как на вздор; но с тобой не вздор… Хочешь, станем друзьями? Ты
понимаешь, что я хочу сказать?..
— Вы раз говорили про «женевские
идеи»; я не
понял, что такое «женевские
идеи»?
— Нет, я предложения не делал совсем, но лишь потому, что не успел; она сама предупредила меня, — не в прямых, конечно, словах, но, однако же, в слишком прозрачных и ясных дала мне «деликатно»
понять, что
идея эта впредь невозможна.
Но были и не умилительные, были даже совсем веселые, были даже насмешки над иными монахами из беспутных, так что он прямо вредил своей
идее, рассказывая, — о чем я и заметил ему: но он не
понял, что я хотел сказать.
Одним словом, он ужасно торопился к чему-то перейти. Он был весь чем-то проникнут, с ног до головы, какою-то главнейшею
идеей, которую желал формулировать и мне изложить. Он говорил ужасно много и скоро, с напряжением и страданием разъясняя и жестикулируя, но в первые минуты я решительно ничего не
понимал.
О, не беспокойся, я знаю, что это было «логично», и слишком
понимаю неотразимость текущей
идеи, но, как носитель высшей русской культурной мысли, я не мог допустить того, ибо высшая русская мысль есть всепримирение
идей.
Я это испытал на себе: лишь только я начал развивать эту
идею о новой заповеди — и сначала, разумеется, шутя, я вдруг начал
понимать всю степень моей, таившейся во мне, любви к твоей матери.
— Мир идей! — повторила она и отбросила салфетку в сторону, и лицо ее приняло негодующее, брезгливое выражение. — Все эти ваши прекрасные идеи, я вижу, сводятся к одному неизбежному, необходимому шагу: я должна сделаться вашею любовницей. Вот что нужно. Носиться с идеями и не быть любовницей честнейшего, идейнейшего человека — значит не
понимать идей. Надо начинать с этого… то есть с любовницы, а остальное само приложится.
Однако для этого Аристотель слишком серьезно и возвышенно
понимает идею Божества и старается утвердить свой теизм, подчеркивая сверхмирный, трансцендентный характер Божества, и именно при развитии этой идеи он, естественно, вступает на путь отрицательного богословия.
Неточные совпадения
— Про себя могу сказать одно: в сражениях не бывал-с, но в парадах закален даже сверх пропорции. Новых
идей не
понимаю. Не
понимаю даже того, зачем их следует понимать-с.
— Нам вот все представляется вечность как
идея, которую
понять нельзя, что-то огромное, огромное! Да почему же непременно огромное? И вдруг, вместо всего этого, представьте себе, будет там одна комнатка, эдак вроде деревенской бани, закоптелая, а по всем углам пауки, и вот и вся вечность. Мне, знаете, в этом роде иногда мерещится.
Он
понимал, однако, что еще слаб, но сильнейшее душевное напряжение, дошедшее до спокойствия, до неподвижной
идеи, придавало ему сил и самоуверенности; он, впрочем, надеялся, что не упадет на улице.
— Докажите… Дайте мне
понять, какую идею-силу воплощал он в себе, какие изменения в жизни вызвала эта
идея? Вы с учением Гюйо знакомы, да?
Слушая все более оживленную и уже горячую речь Прейса, Клим не возражал ему,
понимая, что его, Самгина, органическое сопротивление
идеям социализма требует каких-то очень сильных и веских мыслей, а он все еще не находил их в себе, он только чувствовал, что жить ему было бы значительно легче, удобнее, если б социалисты и противники их не существовали.