Неточные совпадения
Он прибавлял,
что из-за «Антона Горемыки», может, и в деревню тогда приехал, — и прибавлял чрезвычайно серьезно.
— Надо жить по закону природы и правды, — проговорила
из-за двери госпожа Дергачева. Дверь была капельку приотворена, и видно было,
что она стояла, держа ребенка у груди, с прикрытой грудью, и горячо прислушивалась.
— Но если вам доказано логически, математически,
что ваш вывод ошибочен,
что вся мысль ошибочна,
что вы не имеете ни малейшего права исключать себя из всеобщей полезной деятельности
из-за того только,
что Россия — предназначенная второстепенность; если вам указано,
что вместо узкого горизонта вам открывается бесконечность,
что вместо узкой идеи патриотизма…
Знал он тоже,
что и Катерине Николавне уже известно,
что письмо у Версилова и
что она этого-то и боится, думая,
что Версилов тотчас пойдет с письмом к старому князю;
что, возвратясь
из-за границы, она уже искала письмо в Петербурге, была у Андрониковых и теперь продолжает искать, так как все-таки у нее оставалась надежда,
что письмо, может быть, не у Версилова, и, в заключение,
что она и в Москву ездила единственно с этою же целью и умоляла там Марью Ивановну поискать в тех бумагах, которые сохранялись у ней.
Я сообщил раз студенту,
что Жан-Жак Руссо признается в своей «Исповеди»,
что он, уже юношей, любил потихоньку
из-за угла выставлять, обнажив их, обыкновенно закрываемые части тела и поджидал в таком виде проходивших женщин.
Любил я тоже,
что в лице ее вовсе не было ничего такого грустного или ущемленного; напротив, выражение его было бы даже веселое, если б она не тревожилась так часто, совсем иногда попусту, пугаясь и схватываясь с места иногда совсем
из-за ничего или вслушиваясь испуганно в чей-нибудь новый разговор, пока не уверялась,
что все по-прежнему хорошо.
— Да уж по тому одному не пойду,
что согласись я теперь,
что тогда пойду, так ты весь этот срок апелляции таскаться начнешь ко мне каждый день. А главное, все это вздор, вот и все. И стану я
из-за тебя мою карьеру ломать? И вдруг князь меня спросит: «Вас кто прислал?» — «Долгорукий». — «А какое дело Долгорукому до Версилова?» Так я должен ему твою родословную объяснять,
что ли? Да ведь он расхохочется!
Видал я таких,
что из-за первого ведра холодной воды не только отступаются от поступков своих, но даже от идеи, и сами начинают смеяться над тем,
что, всего час тому, считали священным; о, как у них это легко делается!
— Нет-с, — поднял он вверх обе брови, — это вы меня спросите про господина Версилова!
Что я вам говорил сейчас насчет основательности? Полтора года назад,
из-за этого ребенка, он бы мог усовершенствованное дельце завершить — да-с, а он шлепнулся, да-с.
— Дайте ему в щеку! Дайте ему в щеку! — прокричала Татьяна Павловна, а так как Катерина Николаевна хоть и смотрела на меня (я помню все до черточки), не сводя глаз, но не двигалась с места, то Татьяна Павловна, еще мгновение, и наверно бы сама исполнила свой совет, так
что я невольно поднял руку, чтоб защитить лицо; вот
из-за этого-то движения ей и показалось,
что я сам замахиваюсь.
У хозяйки достали подушку и одеяло; Васин был чрезвычайно вежлив и любезен, но мне как-то тяжело было глядеть,
что он так
из-за меня хлопочет.
— Вчера вечером, заключив из одной вашей фразы,
что вы не понимаете женщины, я был рад,
что мог вас на этом поймать. Давеча, поймав вас на «дебюте», — опять-таки ужасно был рад, и все
из-за того,
что сам вас тогда расхвалил…
Я знал,
что я не
из-за денег хожу, но понимал,
что каждый день прихожу брать деньги.
Потому это было гадко и глупо,
что я часто лез утешать его, давать советы и даже свысока усмехался над слабостью его выходить из себя «
из-за таких пустяков».
Вы говорили,
что эта «живая жизнь» есть нечто до того прямое и простое, до того прямо на вас смотрящее,
что именно
из-за этой-то прямоты и ясности и невозможно поверить, чтоб это было именно то самое,
чего мы всю жизнь с таким трудом ищем…
Я бы никогда не мог вообразить такого гнева от такого философа и
из-за такой ничтожной причины. И заметьте,
что мы прервали разговор на самом интереснейшем для него месте, о
чем он и сам заявил.
— Presente! [Я здесь! (франц.)] — откликнулся
из-за ширм дребезжащий женский голос с парижским акцентом, и не более как через две минуты выскочила mademoiselle Alphonsine, наскоро одетая, в распашонке, только
что с постели, — странное какое-то существо, высокого роста и сухощавая, как щепка, девица, брюнетка, с длинной талией, с длинным лицом, с прыгающими глазами и с ввалившимися щеками, — страшно износившееся существо!
Из отрывков их разговора и из всего их вида я заключил,
что у Лизы накопилось страшно много хлопот и
что она даже часто дома не бывает
из-за своих дел: уже в одной этой идее о возможности «своих дел» как бы заключалось для меня нечто обидное; впрочем, все это были лишь больные, чисто физиологические ощущения, которые не стоит описывать.
Когда Версилов передавал мне все это, я, в первый раз тогда, вдруг заметил,
что он и сам чрезвычайно искренно занят этим стариком, то есть гораздо более,
чем я бы мог ожидать от человека, как он, и
что он смотрит на него как на существо, ему и самому почему-то особенно дорогое, а не
из-за одной только мамы.
Та чуть не кинулась бить их от негодования при таком предложении, но Ламберт, вслушавшись, крикнул ей
из-за ширм, чтоб она не задерживала и сделала,
что просят, «а то не отстанут», прибавил он, и Альфонсина мигом схватила воротничок и стала повязывать длинному галстух, без малейшей уже брезгливости.
По крайней мере он
из-за своего волнения ни о
чем меня дорогой не расспрашивал. Мне стало даже оскорбительно,
что он так уверен во мне и даже не подозревает во мне недоверчивости; мне казалось,
что в нем глупая мысль,
что он мне смеет по-прежнему приказывать. «И к тому же он ужасно необразован», — подумал я, вступая в ресторан.
Но я ясно видел сквозь приотворенную дверь,
что кто-то вдруг вышел
из-за портьеры, за которой помещалась кровать Татьяны Павловны, и стал в глубине комнаты, за Татьяной Павловной. Машинально, инстинктивно я схватился за замок и уже не дал затворить дверь.
Неточные совпадения
Прыщ был уже не молод, но сохранился необыкновенно. Плечистый, сложенный кряжем, он всею своею фигурой так, казалось, и говорил: не смотрите на то,
что у меня седые усы: я могу! я еще очень могу! Он был румян, имел алые и сочные губы,
из-за которых виднелся ряд белых зубов; походка у него была деятельная и бодрая, жест быстрый. И все это украшалось блестящими штаб-офицерскими эполетами, которые так и играли на плечах при малейшем его движении.
— Ну
что за охота спать! — сказал Степан Аркадьич, после выпитых за ужином нескольких стаканов вина пришедший в свое самое милое и поэтическое настроение. — Смотри, Кити, — говорил он, указывая на поднимавшуюся
из-за лип луну, —
что за прелесть! Весловский, вот когда серенаду. Ты знаешь, у него славный голос, мы с ним спелись дорогой. Он привез с собою прекрасные романсы, новые два. С Варварой Андреевной бы спеть.
Сверх того, отъезд был ей приятен еще и потому,
что она мечтала залучить к себе в деревню сестру Кити, которая должна была возвратиться
из-за границы в середине лета, и ей предписано было купанье.
— Да это газеты все одно говорят, — сказал князь. — Это правда. Да уж так-то всё одно,
что точно лягушки перед грозой.
Из-за них и не слыхать ничего.
— Я то же самое сейчас думал, — сказал он, — как
из-за меня ты могла пожертвовать всем? Я не могу простить себе то,
что ты несчастлива.