Неточные совпадения
—
О, не извиняйтесь. Нет-с, я
думаю, что не имею ни талантов, ни особых способностей; даже напротив, потому что я больной человек и правильно не учился. Что же касается до хлеба,
то мне кажется…
Потом, когда он простился с товарищами, настали
те две минуты, которые он отсчитал, чтобы
думать про себя; он знал заранее,
о чем он будет
думать: ему все хотелось представить себе, как можно скорее и ярче, что вот как же это так: он теперь есть и живет, а через три минуты будет уже нечто, кто-то или что-то, — так кто же?
— Да и я бы насказал на вашем месте, — засмеялся князь Фердыщенке. — Давеча меня ваш портрет поразил очень, — продолжал он Настасье Филипповне, — потом я с Епанчиными про вас говорил… а рано утром, еще до въезда в Петербург, на железной дороге, рассказывал мне много про вас Парфен Рогожин… И в
ту самую минуту, как я вам дверь отворил, я
о вас тоже
думал, а тут вдруг и вы.
— Я не
о том,
о чем вы
думаете, а меня очень удивляет ваша чрезвычайная уверенность…
Представлялся и еще один неразрешенный вопрос, и до
того капитальный, что князь даже
думать о нем боялся, даже допустить его не мог и не смел, формулировать как, не знал, краснел и трепетал при одной мысли
о нем.
— Дело слишком ясное и слишком за себя говорит, — подхватил вдруг молчавший Ганя. — Я наблюдал князя сегодня почти безостановочно, с самого мгновения, когда он давеча в первый раз поглядел на портрет Настасьи Филипповны, на столе у Ивана Федоровича. Я очень хорошо помню, что еще давеча
о том подумал, в чем теперь убежден совершенно, и в чем, мимоходом сказать, князь мне сам признался.
— «А
о чем же ты теперь
думаешь?» — «А вот встанешь с места, пройдешь мимо, а я на тебя гляжу и за тобою слежу; прошумит твое платье, а у меня сердце падает, а выйдешь из комнаты, я
о каждом твоем словечке вспоминаю, и каким голосом и что сказала; а ночь всю эту ни
о чем и не
думал, всё слушал, как ты во сне дышала, да как раза два шевельнулась…» — «Да ты, — засмеялась она, — пожалуй, и
о том, что меня избил, не
думаешь и не помнишь?» — «Может, говорю, и
думаю, не знаю».
— Отнюдь, отнюдь нет, — замахал Лебедев, — и не
того боится, чего бы вы
думали. Кстати: изверг ровно каждый день приходит
о здоровье вашем наведываться, известно ли вам?
— Трудно объяснить, только не
тех, про какие вы теперь, может быть,
думаете, — надежд… ну, одним словом, надежд будущего и радости
о том, что, может быть, я там не чужой, не иностранец. Мне очень вдруг на родине понравилось. В одно солнечное утро я взял перо и написал к ней письмо; почему к ней — не знаю. Иногда ведь хочется друга подле; и мне, видно, друга захотелось… — помолчав, прибавил князь.
И таков всякий из них; а эти ведь,
о которых Евгений Павлыч заговорил, не хотят себя даже считать преступниками и
думают про себя, что право имели и… даже хорошо поступили,
то есть почти ведь так.
Кроме
того, в действительном существовании этого «важного дела», по которому звали его, он не усомнился ни на одну минуту, но совсем почти не
думал об этом важном деле теперь, до
того, что даже не чувствовал ни малейшего побуждения
думать о нем.
Может, я в
тот же вечер
о другом совсем уже
думал, а об этом…
«Не хочу солгать: действительность ловила и меня на крючок в эти шесть месяцев и до
того иногда увлекала, что я забывал
о моем приговоре или, лучше, не хотел
о нем
думать и даже делал дела.
Странно еще и
то, что разрешение вопроса: привидение ли это или сам Рогожин, как-то вовсе не так занимало меня и тревожило, как бы, кажется, следовало; мне кажется, что я
о чем-то другом тогда
думал.
—
О нет, хочу, только это совсем не нужно…
то есть, я никак не
думал, что надо делать такое предложение, — сконфузился князь.
— Ну вот-с, это, что называется, след-с! — потирая руки, неслышно смеялся Лебедев, — так я и думал-с! Это значит, что его превосходительство нарочно прерывали свой сон невинности, в шестом часу, чтоб идти разбудить любимого сына и сообщить
о чрезвычайной опасности соседства с господином Фердыщенком! Каков же после
того опасный человек господин Фердыщенко, и каково родительское беспокойство его превосходительства, хе-хе-хе!..
Князь прямо и несколько раздражительно спросил Лебедева, что
думает он
о теперешнем состоянии генерала и почему
тот в таком беспокойстве? В нескольких словах он рассказал ему давешнюю сцену.
Наполеон вздрогнул,
подумал и сказал мне: «Ты напомнил мне
о третьем сердце, которое меня любит; благодарю тебя, друг мой!» Тут же сел и написал
то письмо к Жозефине, с которым назавтра же был отправлен Констан.
Неточные совпадения
Но он не без основания
думал, что натуральный исход всякой коллизии [Колли́зия — столкновение противоположных сил.] есть все-таки сечение, и это сознание подкрепляло его. В ожидании этого исхода он занимался делами и писал втихомолку устав «
о нестеснении градоначальников законами». Первый и единственный параграф этого устава гласил так: «Ежели чувствуешь, что закон полагает тебе препятствие,
то, сняв оный со стола, положи под себя. И тогда все сие, сделавшись невидимым, много тебя в действии облегчит».
И все сие совершается помимо всякого размышления; ни
о чем не
думаешь, ничего определенного не видишь, но в
то же время чувствуешь какое-то беспокойство, которое кажется неопределенным, потому что ни на что в особенности не опирается.
Он не мог уже
думать о самом вопросе смерти, но невольно ему приходили мысли
о том, что теперь, сейчас, придется ему делать: закрывать глаза, одевать, заказывать гроб.
Но он не сделал ни
того, ни другого, а продолжал жить, мыслить и чувствовать и даже в это самое время женился и испытал много радостей и был счастлив, когда не
думал о значении своей жизни.
О матери Сережа не
думал весь вечер, но, уложившись в постель, он вдруг вспомнил
о ней и помолился своими словами
о том, чтобы мать его завтра, к его рожденью, перестала скрываться и пришла к нему.