Неточные совпадения
На
нем был довольно широкий и толстый плащ без рукавов и с огромным капюшоном, точь-в-точь как употребляют часто дорожные, по зимам, где-нибудь далеко за границей, в Швейцарии, или, например, в Северной Италии, не рассчитывая, конечно, при этом и на такие концы по дороге, как от Эйдткунена до Петербурга.
Под словом «всё знают» нужно разуметь, впрочем, область довольно ограниченную:
где служит такой-то? с кем
он знаком, сколько у
него состояния,
где был губернатором, на ком женат, сколько взял за женой, кто
ему двоюродным братом приходится, кто троюродным и т. д., и т. д., и все в этом роде.
Он, например, имел систему не выставляться,
где надо стушевываться, и
его многие ценили именно за
его простоту, именно за то, что
он знал всегда свое место.
Впрочем, известно, что человек, слишком увлекшийся страстью, особенно если
он в летах, совершенно слепнет и готов подозревать надежду там,
где вовсе ее и нет; мало того, теряет рассудок и действует как глупый ребенок, хотя бы и был семи пядей во лбу.
—
Он хорошо говорит, — заметила генеральша, обращаясь к дочерям и продолжая кивать головой вслед за каждым словом князя, — я даже не ожидала. Стало быть, все пустяки и неправда; по обыкновению. Кушайте, князь, и рассказывайте:
где вы родились,
где воспитывались? Я хочу все знать; вы чрезвычайно меня интересуете.
У нас такая общая комната есть, — обратилась она к князю, уводя
его, — попросту, моя маленькая гостиная,
где мы, когда одни сидим, собираемся, и каждая своим делом занимается: Александра, вот эта, моя старшая дочь, на фортепиано играет, или читает, или шьет...
Вот тут-то, бывало, и зовет все куда-то, и мне все казалось, что если пойти все прямо, идти долго, долго и зайти вот за эту линию, за ту самую,
где небо с землей встречается, то там вся и разгадка, и тотчас же новую жизнь увидишь, в тысячу раз сильней и шумней, чем у нас; такой большой город мне все мечтался, как Неаполь, в
нем все дворцы, шум, гром, жизнь…
Мне кажется,
он, наверно, думал дорогой: «Еще долго, еще жить три улицы остается; вот эту проеду, потом еще та останется, потом еще та,
где булочник направо… еще когда-то доедем до булочника!» Кругом народ, крик, шум, десять тысяч лиц, десять тысяч глаз, — все это надо перенести, а главное, мысль: «Вот
их десять тысяч, а
их никого не казнят, а меня-то казнят!» Ну, вот это все предварительно.
— Я хочу видеть! — вскинулась генеральша. —
Где этот портрет? Если
ему подарила, так и должен быть у
него, а
он, конечно, еще в кабинете. По средам
он всегда приходит работать и никогда раньше четырех не уходит. Позвать сейчас Гаврилу Ардалионовича! Нет, я не слишком-то умираю от желания
его видеть. Сделайте одолжение, князь, голубчик, сходите в кабинет, возьмите у
него портрет и принесите сюда. Скажите, что посмотреть. Пожалуйста.
—
Где же ваша поклажа? — спросил
он, вводя князя в комнату.
— А как вы узнали, что это я?
Где вы меня видели прежде? Что это, в самом деле, я как будто
его где-то видела? И позвольте вас спросить, почему вы давеча остолбенели на месте? Что во мне такого остолбеняющего?
Самолюбивый и тщеславный до мнительности, до ипохондрии; искавший во все эти два месяца хоть какой-нибудь точки, на которую мог бы опереться приличнее и выставить себя благороднее; чувствовавший, что еще новичок на избранной дороге и, пожалуй, не выдержит; с отчаяния решившийся наконец у себя дома,
где был деспотом, на полную наглость, но не смевший решиться на это перед Настасьей Филипповной, сбивавшей
его до последней минуты с толку и безжалостно державшей над
ним верх; «нетерпеливый нищий», по выражению самой Настасьи Филипповны, о чем
ему уже было донесено; поклявшийся всеми клятвами больно наверстать ей всё это впоследствии, и в то же время ребячески мечтавший иногда про себя свести концы и примирить все противоположности, —
он должен теперь испить еще эту ужасную чашу, и, главное, в такую минуту!
— Ты с ума сошел! — прошептал вдруг Птицын, быстро подходя к
нему и хватая
его за руку, — ты пьян, за будочниками пошлют.
Где ты находишься?
— Право, где-то я видела
его лицо! — проговорила она вдруг уже серьезно, внезапно вспомнив опять давешний свой вопрос.
Понятно, что если бы Пете промыслить где-нибудь в эту интересную минуту букет, то дела
его могли бы очень сильно подвинуться; благодарность женщины в таких случаях безгранична.
Князь стремглав бросился к подъезду,
где все рассаживались на четырех тройках с колокольчиками. Генерал успел догнать
его еще на лестнице.
Вся, например, компания Рогожина, из которой многие могли бы кое-что рассказать, отправилась всей громадой, с
ним самим во главе, в Москву, почти ровно чрез неделю после ужасной оргии в Екатерингофском воксале,
где присутствовала и Настасья Филипповна.
И вот всего только две недели спустя вдруг получено было
его превосходительством сведение, что Настасья Филипповна бежала в третий раз, почти что из-под венца, и на этот раз пропала где-то в губернии, а между тем исчез из Москвы и князь Мышкин, оставив все свои дела на попечение Салазкина, «с нею ли, или просто бросился за ней — неизвестно, но что-то тут есть», заключил генерал.
Но жильцы быстро исчезли: Фердыщенко съехал куда-то три дня спустя после приключения у Настасьи Филипповны и довольно скоро пропал, так что о
нем и всякий слух затих; говорили, что где-то пьет, но не утвердительно.
— Ну, довольно, я сам всё узнаю. Скажите только,
где теперь она? У
него?
Иногда с большим любопытством начинал всматриваться в прохожих; но чаще всего не замечал ни прохожих, ни
где именно
он идет.
Но те же самые предосторожности, как относительно князя, Лебедев стал соблюдать и относительно своего семейства с самого переезда на дачу: под предлогом, чтобы не беспокоить князя,
он не пускал к
нему никого, топал ногами, бросался и гонялся за своими дочерьми, не исключая и Веры с ребенком, при первом подозрении, что
они идут на террасу,
где находился князь, несмотря на все просьбы князя не отгонять никого.
— Ей-богу, Лебедев, я брошу вашу дачу, — сказал
он вдруг. —
Где Гаврила Ардалионович и Птицыны? У вас? Вы
их тоже к себе переманили.
Оказалось, что
он с
ним был знаком, что
они познакомились где-то недавно и недели две жили вместе в каком-то городке.
Завидев
их,
он привстал, любезно кивнул издали головой генералу, подал знак, чтобы не прерывали чтения, а сам успел отретироваться за кресла,
где, облокотясь левою рукой на спинку, продолжал слушать балладу уже, так сказать, в более удобном и не в таком «смешном» положении, как сидя в креслах.
По этим трем письмам, по числам и по фактам, в
них обозначенным, доказывается математически, безо всякой возможности опровержения и даже сомнения, что Николай Андреевич выехал тогда за границу (
где и пробыл сряду три года) ровно за полтора года до вашего рождения, господин Бурдовский.
Тем не менее я имею полное право, по самым точным данным, утверждать, что господину Бурдовскому хотя, конечно, и была слишком хорошо известна эпоха
его рождения, но совершенно не было известно обстоятельство этого пребывания Павлищева за границей,
где господин Павлищев провел большую часть жизни, возвращаясь в Россию всегда на малые сроки.
Они пробормотали, с натянутым видом, что подождут Ипполита, и тотчас же удалились в самый дальний угол террасы,
где и уселись опять все рядом.
Где же
их взять, позвольте вас спросить после этого?
Недавно все говорили и писали об этом ужасном убийстве шести человек этим… молодым человеком, и о странной речи защитника,
где говорится, что при бедном состоянии преступника
ему естественно должно было прийти в голову убить этих шесть человек.
— Б-ба! Да ведь вот
он! — воскликнула она, вдруг останавливаясь. — То ни с какими курьерами не отыщешь, то как нарочно там сидит,
где и не вообразишь… Я ведь думала, что ты там… у дяди!
Он сидел в углу, как бы ожидая чего-то, а впрочем, и сам не зная зачем;
ему и в голову не приходило уйти, видя суматоху в доме; казалось,
он забыл всю вселенную и готов был высидеть хоть два года сряду,
где бы
его ни посадили.
Я видел
его сейчас во сне, — прошептал
он князю, нахмурившись и кивая на сидевшего у стола Рогожина, — ах, да, — перескочил
он вдруг опять, —
где же оратор,
где ж Лебедев?
Добежав до угла, я увидел вход на лестницу; лестница была узкая, чрезвычайно грязная и совсем не освещенная; но слышалось, что в высоте взбегал еще по ступенькам человек, и я пустился на лестницу, рассчитывая, что, покамест
ему где-нибудь отопрут, я
его догоню.
Где Коля? — вскричал
он, смотря на Колю и не видя
его, — да… вот
он вам укажет;
он вместе со мной давеча укладывал сак.
«Какая… славная…» — подумал князь и тотчас забыл о ней.
Он зашел в угол террасы,
где была кушетка и пред нею столик, сел, закрыл руками лицо и просидел минут десять; вдруг торопливо и тревожно опустил в боковой карман руку и вынул три письма.
Иногда снятся странные сны, невозможные и неестественные; пробудясь, вы припоминаете
их ясно и удивляетесь странному факту: вы помните прежде всего, что разум не оставлял вас во всё продолжение вашего сновидения; вспоминаете даже, что вы действовали чрезвычайно хитро и логично во всё это долгое, долгое время, когда вас окружали убийцы, когда
они с вами хитрили, скрывали свое намерение, обращались с вами дружески, тогда как у
них уже было наготове оружие, и
они лишь ждали какого-то знака; вы вспоминаете, как хитро вы
их наконец обманули, спрятались от
них; потом вы догадались, что
они наизусть знают весь ваш обман и не показывают вам только вида, что знают,
где вы спрятались; но вы схитрили и обманули
их опять, всё это вы припоминаете ясно.
Как решилась она ей писать, спрашивал
он, бродя вечером один (иногда даже сам не помня,
где ходит).
Всё время, когда я была у
них в доме, мне всё казалось, что где-нибудь, под половицей, еще отцом
его, может быть, спрятан мертвый и накрыт клеенкой, как и тот московский, и также обставлен кругом стклянками со ждановскою жидкостью, я даже показала бы вам угол.
Где-то будто послышалась
ему отдаленная музыка; «в воксале, должно быть, — подумал
он опять, — конечно,
они не пошли туда сегодня».
— Да
где уж тут!
Он и сам-то вряд ли понимал, что говорил, а, может, мне и не передали всего.
(
Он где-то особенно сильно запил в последние дни и гремел в какой-то биллиардной.)
— Так
где же
он теперь-то?
Мы ездили каждый день кругом кремлевских стен,
он указывал,
где ломать,
где строить,
где люнет,
где равелин,
где ряд блокгаузов, — взгляд, быстрота, удар!
Мы разошлись:
он — на знойный остров,
где хотя раз, в минуту ужасной скорби, вспомнил, может быть, о слезах бедного мальчика, обнимавшего и простившего
его в Москве; я же был отправлен в кадетский корпус,
где нашел одну муштровку, грубость товарищей и…
Ему князь Выгорецкий, наш капитан, говорит за бутылкой: «Ты, Гриша,
где свою Анну получил, вот что скажи?» — «На полях моего отечества, вот
где получил!» Я кричу: «Браво, Гриша!» Ну, тут и вышла дуэль, а потом повенчался… с Марьей Петровной Су…
— Господи! Да видано ли где-нибудь это!
Он не придет, когда нарочно для
него же и… о боже! Вот удовольствие иметь дело с таким… бестолковым человеком, как вы!
Гаврила Ардалионович был, говорили, ошеломлен предложением и до того не нашелся, выразил до того чрезвычайное недоумение в своем лице, что Аглая расхохоталась на
него как в истерике и убежала от
него наверх к Нине Александровне,
где уже и нашли ее родители.
Переехали все теперь в Колмино,
их имение, верстах в двадцати от Петербурга,
где поместительный господский дом.
Адреса у
него не оказалось; посоветовали где-нибудь остановиться в гостинице.