— Ну, вот
беда какая! И человеку конец приходит, а тут из-за глиняного горшка! — громко сказала Лизавета Прокофьевна. — Неужто уж ты так испугался, Лев Николаич? — даже с боязнью прибавила она. — Полно, голубчик, полно; пугаешь ты меня в самом деле.
Неточные совпадения
Через них она забыла свою черную
беду,
как бы прощение от них приняла, потому что до самого конца считала себя великою преступницей.
— Извините, князь, — горячо вскричал он, вдруг переменяя свой ругательный тон на чрезвычайную вежливость, — ради бога, извините! Вы видите, в
какой я
беде! Вы еще почти ничего не знаете, но если бы вы знали все, то наверно бы хоть немного извинили меня; хотя, разумеется, я неизвиним…
— Да, почти
как товарищ. Я вам потом это всё разъясню… А хороша Настасья Филипповна,
как вы думаете? Я ведь ее никогда еще до сих пор не видывал, а ужасно старался. Просто ослепила. Я бы Ганьке всё простил, если б он по любви; да зачем он деньги берет, вот
беда!
— Да вы его у нас, пожалуй, этак захвалите! Видите, уж он и руку к сердцу, и рот в ижицу, тотчас разлакомился. Не бессердечный-то, пожалуй, да плут, вот
беда; да к тому же еще и пьян, весь развинтился,
как и всякий несколько лет пьяный человек, оттого у него всё и скрипит. Детей-то он любит, положим, тетку покойницу уважал… Меня даже любит и ведь в завещании, ей-богу, мне часть оставил…
В воздухе
как будто что-то носится,
как будто летучая мышь,
беда летает, и боюсь, боюсь!..»
Может быть,
как прозорливая женщина, она предугадала то, что должно было случиться в близком будущем; может быть, огорчившись из-за разлетевшейся дымом мечты (в которую и сама, по правде, не верила), она,
как человек, не могла отказать себе в удовольствии преувеличением
беды подлить еще более яду в сердце брата, впрочем, искренно и сострадательно ею любимого.
Можно ли поверить, что после вчерашних слов Аглаи в него вселилось какое-то неизгладимое убеждение, какое-то удивительное и невозможное предчувствие, что он непременно и завтра же разобьет эту вазу,
как бы ни сторонился от нее,
как бы ни избегал
беды!
— Да, — продолжает он, — так она и заснула на пороге, выстудила горницу
беда как, я весь дрожу, чуть не замерз, а стащить ее — силы не хватает. Уж сегодня утром говорю ей: «Что ты какая страшная пьяница?» А она говорит: «Ничего, потерпи немножко, я уж скоро помру!»
— Обо всем, конешно. Она мне — про себя, а я ей — тоже про себя. Ну, целуемся… Только она — честная… Она, брат,
беда какая хорошая!.. Ну, куришь ты, как старый солдат!
Неточные совпадения
Глаз этот…
как завертится, //
Беда!
Как молод был, ждал лучшего, // Да вечно так случалося, // Что лучшее кончалося // Ничем или
бедой.
Крестьяне,
как заметили, // Что не обидны барину // Якимовы слова, // И сами согласилися // С Якимом: — Слово верное: // Нам подобает пить! // Пьем — значит, силу чувствуем! // Придет печаль великая, //
Как перестанем пить!.. // Работа не свалила бы, //
Беда не одолела бы, // Нас хмель не одолит! // Не так ли? // «Да, бог милостив!» // — Ну, выпей с нами чарочку!
Мужик
беды не меряет, // Со всякою справляется, //
Какая ни приди.
Пошли порядки старые! // Последышу-то нашему, //
Как на
беду, приказаны // Прогулки. Что ни день, // Через деревню катится // Рессорная колясочка: // Вставай! картуз долой! // Бог весть с чего накинется, // Бранит, корит; с угрозою // Подступит — ты молчи! // Увидит в поле пахаря // И за его же полосу // Облает: и лентяи-то, // И лежебоки мы! // А полоса сработана, //
Как никогда на барина // Не работал мужик, // Да невдомек Последышу, // Что уж давно не барская, // А наша полоса!