— Смотрю я на Трезорку, — рассказывал он потом арестантам, впрочем, долго спустя после своего визита к майору, когда уже все дело было забыто, — смотрю: лежат пес на диване, на белой подушке;
и ведь вижу, что воспаление, что надоть бы кровь пустить, и вылечился бы пес, ей-ей говорю! да думаю про себя: «А что, как не вылечу, как околеет?» «Нет, говорю, ваше высокоблагородие, поздно позвали; кабы вчера или третьего дня, в это же время, так вылечил бы пса; а теперь не могу, не вылечу…»
Неточные совпадения
И только
ведь стоит начать: опьянеет потом человек, даже не удержишь!
— Я вот хотел вас про Наполеона спросить. Он
ведь родня тому, что в двенадцатом году был? (Петров был из кантонистов
и грамотный.)
Брань же мою он сносил, вероятно, рассудив, что
ведь нельзя же без этого, чтоб не изругать его за такой поступок, так уж пусть, дескать, душу отведет, потешится, поругает; но что в сущности всё это вздор, такой вздор, что серьезно человеку
и говорить-то было бы совестно.
Иные подобострастники даже с особенным умилением спешат заявить перед своими высшими командирами, что
ведь они
и сами из нижних чинов, хоть
и офицеры,
и «свое место завсегда помнят».
— Так вот не соблаговолите ли мне по сей причине на косушку? Я
ведь, Александр Петрович, все чай пил сегодня, — прибавил он в умилении, принимая деньги, —
и так я этого чаю нахлестался, что одышка взяла, а в брюхе как в бутылке болтается…
«
Ведь кто знает, — думали
и говорили у нас про себя
и между собою, — пожалуй,
и самое высшее начальство узнает; придут
и посмотрят; увидят тогда, какие есть арестанты.
Другой вздрогнул во сне
и начал говорить, а дедушка на печи молится за всех «православных христиан»,
и слышно его мерное, тихое, протяжное: «Господи Иисусе Христе, помилуй нас!..» «Не навсегда же я здесь, а только
ведь на несколько лет!» — думаю я
и склоняю опять голову на подушку.
— Мохнорылый
и есть!
Ведь уж бог убил, лежал бы себе да помирал! Нет, туда же, сбирает! Ну, чего сбираешь!
Но, допустив даже эту нелепость, нужно
ведь все-таки ломать окно
и решетку.
Положим, скажет кто-нибудь, что арестант злодей
и недостоин благодеяний; но
ведь неужели же усугублять наказание тому, кого уже
и так коснулся перст божий?
— Тоже
ведь мать была! —
и отошел прочь.
Он сначала намекал ему, потом как бы упрашивал: «Не пора ли, дескать?
ведь уж ты почти здоров, в палате тесно»
и проч.
и проч., до тех пор, пока больному самому становилось совестно
и он сам, наконец, просился на выписку.
Что за упрямый был это характер, или уж слишком трусливый:
ведь заволока была хоть
и не так, как палки, но тоже очень мучительна.
«Я знал, что меня будут наказывать строго
и что, может, из-под палок не выпустят,
и хоть я
и привык к плетям, да
ведь четыре тысячи палок — шутка! да еще все начальство озлилось!
«Знаете ли, Александр Петрович, я
ведь и теперь, коли сон ночью вижу, так непременно — что меня бьют: других
и снов у меня не бывает».
Он действительно часто кричал по ночам
и кричал, бывало, во все горло, так что его тотчас будили толчками арестанты: «Ну, что, черт, кричишь!» Был он парень здоровый, невысокого росту, вертлявый
и веселый, лет сорока пяти, жил со всеми ладно,
и хоть очень любил воровать
и очень часто бывал у нас бит за это, но
ведь кто ж у нас не проворовывался
и кто ж у нас не был бит за это?
— Да, друг ты мой, рассуди сам; ум-то
ведь у тебя есть, чтоб рассудить:
ведь я
и сам знаю, что по человечеству должен
и на тебя, грешника, смотреть снисходительно
и милостиво…
— Да, милостиво смотреть, как бы ты ни был грешен. Да
ведь тут не я, а закон! Подумай!
Ведь я богу служу
и отечеству; я
ведь тяжкий грех возьму на себя, если ослаблю закон, подумай об этом!
— Ну, да уж что! Уж так
и быть, для тебя! Знаю, что грешу, но уж так
и быть… Помилую я тебя на этот раз, накажу легко. Ну, а что, если я тем самым тебе вред принесу? Я тебя вот теперь помилую, накажу легко, а ты понадеешься, что
и другой раз так же будет, да
и опять преступление сделаешь, что тогда?
Ведь на моей же душе…
— Видишь что, любезный, — говорит он, — накажу я тебя как следует, потому ты
и стоишь того. Но вот что я для тебя, пожалуй, сделаю: к прикладам я тебя не привяжу. Один пойдешь, только по-новому: беги что есть силы через весь фрунт! Тут хоть
и каждая палка ударит, да
ведь дело-то будет короче, как думаешь? Хочешь испробовать?
— Да
ведь были ж у тебя тоже отец
и мать?.. Их-то хоть помнишь ли?
«Тоже
ведь и я человек, — может быть, думал он или чувствовал, подавая, — перед богом-то все равны…» Причащались мы за ранней обедней.
— Да
ведь и над ним, чай, старшие есть! — возражает другой, горячий
и неглупый малый, видавший виды, но спорщик, каких свет не производил.
— Да
ведь не женился: дверь указали; беден, значит. Какой он жених! Встал со стула —
и все с ним. О святой все на картах продул. Федька сказывал.
—
Ведь вот врет народ! — замечает один из скептиков. —
И откуда что берут
и во что кладут? А
и все-то вздор.
— Ах, боже мой! Да
ведь и из ваших есть, что свое едят, а вышли же. Ну,
и нам надо было… из товарищества.
«Бежали же
ведь люди: почему ж?..»
И каждый при этой мысли приободрялся
и с вызывающим видом смотрел на других.
Ведь это, может быть,
и есть самый даровитый, самый сильный народ из всего народа нашего.
— Великодушная! — шепнул он. — Ох, как близко, и какая молодая, свежая, чистая… в этой гадкой комнате!.. Ну, прощайте! Живите долго, это лучше всего, и пользуйтесь, пока время. Вы посмотрите, что за безобразное зрелище: червяк полураздавленный, а еще топорщится.
И ведь тоже думал: обломаю дел много, не умру, куда! задача есть, ведь я гигант! А теперь вся задача гиганта — как бы умереть прилично, хотя никому до этого дела нет… Все равно: вилять хвостом не стану.
Неточные совпадения
Осип. Да что завтра! Ей-богу, поедем, Иван Александрович! Оно хоть
и большая честь вам, да все, знаете, лучше уехать скорее:
ведь вас, право, за кого-то другого приняли…
И батюшка будет гневаться, что так замешкались. Так бы, право, закатили славно! А лошадей бы важных здесь дали.
Хлестаков. Право, не знаю.
Ведь мой отец упрям
и глуп, старый хрен, как бревно. Я ему прямо скажу: как хотите, я не могу жить без Петербурга. За что ж, в самом деле, я должен погубить жизнь с мужиками? Теперь не те потребности; душа моя жаждет просвещения.
Аммос Федорович. Да, нехорошее дело заварилось! А я, признаюсь, шел было к вам, Антон Антонович, с тем чтобы попотчевать вас собачонкою. Родная сестра тому кобелю, которого вы знаете.
Ведь вы слышали, что Чептович с Варховинским затеяли тяжбу,
и теперь мне роскошь: травлю зайцев на землях
и у того
и у другого.
Хлестаков. А, да! (Берет
и рассматривает ассигнации.)Это хорошо.
Ведь это, говорят, новое счастье, когда новенькими бумажками.
А
ведь долго крепился давича в трактире, заламливал такие аллегории
и екивоки, что, кажись, век бы не добился толку.