— Боже мой, какой вы, однако же, ветреник, как
я вас послушаю! — восклицает Марья Александровна, принимая строгий вид.
Неточные совпадения
— Но какой он юморист, Зина! — вскрикивает Марья Александровна, выслушав, — как он это мило рассказывает! Но,
послушайте, Поль, — один вопрос: объясните
мне хорошенько ваше родство с князем!
Вы называете его дядей?
Но, признаюсь
вам,
я даже люблю, когда лакей отчасти глуп, — замечает князь, который, как и все старички, рад, когда болтовню его
слушают с подобострастием.
— Но
послушайте наконец, Марья Александровна! — вскричал озадаченный Мозгляков. —
Вы смотрите на
меня так, как будто
вы вовсе не виноваты, а как будто
я же виноват перед
вами! Ведь это нельзя же-с!.. такой тон!.. ведь это, наконец, превышает меру человеческого терпения… знаете ли
вы это?
—
Послушайте,
я оправдаю
вас перед нею…
— Да, подслушивала. Не хотите ли
вы стыдить
меня, как этого дурака?
Послушайте, клянусь
вам, что если
вы еще будете
меня так мучить и назначать
мне разные низкие роли в этой низкой комедии, то
я брошу все и покончу все разом. Довольно уже того, что
я решилась на главную низость! Но…
я не знала себя!
Я задохнусь от этого смрада!.. — И она вышла, хлопнув дверями.
— Напрасно так себя мучили, я тогда же слишком поняла, как это все вышло; просто вы проговорились ему тогда в радости, что в меня влюблены и что я… ну, и что
я вас слушаю.
— Ничего, говорите, говорите, — промолвила она, как бы приходя ему на помощь, —
я вас слушаю — мне приятно вас слушать; говорите.
Неточные совпадения
Городничий (тихо, Добчинскому).
Слушайте:
вы побегите, да бегом, во все лопатки, и снесите две записки: одну в богоугодное заведение Землянике, а другую жене. (Хлестакову.)Осмелюсь ли
я попросить позволения написать в вашем присутствии одну строчку к жене, чтоб она приготовилась к принятию почтенного гостя?
Я раз
слушал его: ну, покамест говорил об ассириянах и вавилонянах — еще ничего, а как добрался до Александра Македонского, то
я не могу
вам сказать, что с ним сделалось.
Его
послушать надо бы, // Однако вахлаки // Так обозлились, не дали // Игнатью слова вымолвить, // Особенно Клим Яковлев // Куражился: «Дурак же ты!..» // — А ты бы прежде выслушал… — // «Дурак же ты…» // — И все-то
вы, //
Я вижу, дураки!
И рассказали странники, // Как встретились нечаянно, // Как подрались, заспоривши, // Как дали свой зарок // И как потом шаталися, // Искали по губерниям // Подтянутой, Подстреленной, // Кому живется счастливо. // Вольготно на Руси? // Влас
слушал — и рассказчиков // Глазами мерял: — Вижу
я, //
Вы тоже люди странные! — // Сказал он наконец. — // Чудим и мы достаточно. // А
вы — и нас чудней! —
Прилетела в дом // Сизым голубем… // Поклонился
мне // Свекор-батюшка, // Поклонилася // Мать-свекровушка, // Деверья, зятья // Поклонилися, // Поклонилися, // Повинилися! //
Вы садитесь-ка, //
Вы не кланяйтесь, //
Вы послушайте. // Что скажу
я вам: // Тому кланяться, // Кто сильней
меня, — // Кто добрей
меня, // Тому славу петь. // Кому славу петь? // Губернаторше! // Доброй душеньке // Александровне!