Неточные совпадения
—
Слушайте, — как бы торопилась Аделаида, — за
вами рассказ о базельской картине, но теперь
я хочу слышать о том, как
вы были влюблены; не отпирайтесь,
вы были. К тому же
вы, сейчас как начнете рассказывать, перестаете быть философом.
— Далась же
вам Настасья Филипповна… — пробормотал он, но, не докончив, задумался. Он был в видимой тревоге. Князь напомнил о портрете. —
Послушайте, князь, — сказал вдруг Ганя, как будто внезапная мысль осенила его, — у
меня до
вас есть огромная просьба… Но
я, право, не знаю…
И
послушайте, милый:
я верую, что
вас именно для
меня бог привел в Петербург из Швейцарии.
—
Послушайте, как
вы намерены жить здесь?
Я скоро достану себе занятий и буду кое-что добывать, давайте жить,
я,
вы и Ипполит, все трое вместе, наймемте квартиру; а генерала будем принимать к себе.
—
Послушайте, Лебедев, — твердо сказал князь, отворачиваясь от молодого человека, —
я ведь знаю по опыту, что
вы человек деловой, когда захотите… У
меня теперь времени очень мало, и если
вы… Извините, как
вас по имени-отчеству,
я забыл?
—
Послушайте, Келлер,
я бы на вашем месте лучше не признавался в этом без особой нужды, — начал было князь, — а впрочем, ведь
вы, может быть, нарочно на себя наговариваете?
—
Послушайте, князь,
я остался здесь со вчерашнего вечера, во-первых, из особенного уважения к французскому архиепископу Бурдалу (у Лебедева до трех часов откупоривали), а во-вторых, и главное (и вот всеми крестами крещусь, что говорю правду истинную!), потому остался, что хотел, так сказать, сообщив
вам мою полную, сердечную исповедь, тем самым способствовать собственному развитию; с этою мыслию и заснул в четвертом часу, обливаясь слезами.
—
Я так прямо не могу еще сказать, согласен
я или не согласен, — произнес князь, вдруг перестав усмехаться и вздрогнув с видом пойманного школьника, — но уверяю
вас, что
слушаю вас с чрезвычайным удовольствием…
— Ну как про это не знать! Ах да,
послушайте: если бы
вас кто-нибудь вызвал на дуэль, что бы
вы сделали?
Я еще давеча хотела спросить.
— Господа, это… это
вы увидите сейчас что такое, — прибавил для чего-то Ипполит и вдруг начал чтение: «Необходимое объяснение». Эпиграф: «Après moi le déluge» [«После
меня хоть потоп» (фр.).]… Фу, черт возьми! — вскрикнул он, точно обжегшись, — неужели
я мог серьезно поставить такой глупый эпиграф?..
Послушайте, господа!.. уверяю
вас, что всё это в конце концов, может быть, ужаснейшие пустяки! Тут только некоторые мои мысли… Если
вы думаете, что тут… что-нибудь таинственное или… запрещенное… одним словом…
—
Вы сейчас, господа, всё это узнаете,
я…
я…
слушайте…
—
Слушайте же, — начала она опять, —
я долго ждала
вас, чтобы
вам всё это рассказать, с тех самых пор ждала, как
вы мне то письмо оттуда написали и даже раньше…
— И
я рада, потому что
я заметила, как над ней иногда… смеются. Но
слушайте главное:
я долго думала и наконец
вас выбрала.
Я не хочу, чтобы надо
мной дома смеялись,
я не хочу, чтобы
меня считали за маленькую дуру;
я не хочу, чтобы
меня дразнили…
Я это всё сразу поняла и наотрез отказала Евгению Павлычу, потому что
я не хочу, чтобы
меня беспрерывно выдавали замуж!
Я хочу…
я хочу… ну,
я хочу бежать из дому, а
вас выбрала, чтобы
вы мне способствовали.
—
Послушайте, Лебедев, — смутился князь окончательно, —
послушайте, действуйте тихо! Не делайте шуму!
Я вас прошу, Лебедев,
я вас умоляю… В таком случае клянусь,
я буду содействовать, но чтобы никто не знал; чтобы никто не знал!
— А если так, то позвольте
мне сесть, — прибавил Ипполит, преспокойно усаживаясь на стуле, на котором сидел генерал, —
я ведь все-таки болен; ну, теперь готов
вас слушать, тем более что это последний наш разговор и даже, может быть, последняя встреча.
—
Послушайте, Аглая, — сказал князь, —
мне кажется,
вы за
меня очень боитесь, чтоб
я завтра не срезался… в этом обществе?
—
Слушайте, раз навсегда, — не вытерпела наконец Аглая, — если
вы заговорите о чем-нибудь вроде смертной казни, или об экономическом состоянии России, или о том, что «мир спасет красота», то…
я, конечно, порадуюсь и посмеюсь очень, но… предупреждаю
вас заранее: не кажитесь
мне потом на глаза! Слышите:
я серьезно говорю! На этот раз
я уж серьезно говорю!
Неточные совпадения
Городничий (тихо, Добчинскому).
Слушайте:
вы побегите, да бегом, во все лопатки, и снесите две записки: одну в богоугодное заведение Землянике, а другую жене. (Хлестакову.)Осмелюсь ли
я попросить позволения написать в вашем присутствии одну строчку к жене, чтоб она приготовилась к принятию почтенного гостя?
Я раз
слушал его: ну, покамест говорил об ассириянах и вавилонянах — еще ничего, а как добрался до Александра Македонского, то
я не могу
вам сказать, что с ним сделалось.
Его
послушать надо бы, // Однако вахлаки // Так обозлились, не дали // Игнатью слова вымолвить, // Особенно Клим Яковлев // Куражился: «Дурак же ты!..» // — А ты бы прежде выслушал… — // «Дурак же ты…» // — И все-то
вы, //
Я вижу, дураки!
И рассказали странники, // Как встретились нечаянно, // Как подрались, заспоривши, // Как дали свой зарок // И как потом шаталися, // Искали по губерниям // Подтянутой, Подстреленной, // Кому живется счастливо. // Вольготно на Руси? // Влас
слушал — и рассказчиков // Глазами мерял: — Вижу
я, //
Вы тоже люди странные! — // Сказал он наконец. — // Чудим и мы достаточно. // А
вы — и нас чудней! —
Прилетела в дом // Сизым голубем… // Поклонился
мне // Свекор-батюшка, // Поклонилася // Мать-свекровушка, // Деверья, зятья // Поклонилися, // Поклонилися, // Повинилися! //
Вы садитесь-ка, //
Вы не кланяйтесь, //
Вы послушайте. // Что скажу
я вам: // Тому кланяться, // Кто сильней
меня, — // Кто добрей
меня, // Тому славу петь. // Кому славу петь? // Губернаторше! // Доброй душеньке // Александровне!