Неточные совпадения
— Гм… да! — проговорил Крестьян Иванович, выпустив изо рта струю дыма и кладя сигару на стол, — но вам нужно предписаний держаться; я ведь вам объяснял, что пользование ваше должно состоять в изменении привычек…
Ну, развлечения;
ну, там, друзей и знакомых должно посещать,
а вместе с тем и бутылки врагом не бывать; равномерно держаться веселой компании.
—
А,
ну… как хотите… гм… (Последовало минутное молчание.) Я, с моей стороны, вы знаете, что могу… и искренно вам добра желаю.
—
Ну,
а что, медведь наш сидит?..
—
А,
ну, впрочем, это дело другое — извинить просят; однако ж позвольте, Герасимыч, как же это, Герасимыч?
— Ничего-с; говорят, что достаточно объяснился, резоны представил; говорит, что вот, дескать, так и так, ваше превосходительство, и что нет состояния,
а желаю служить и особенно под вашим лестным начальством…
ну, и там все, что следует, знаете ли, ловко все выразил. Умный человек, должно быть.
Ну, разумеется, явился с рекомендацией; без нее ведь нельзя…
«Бедный человек, — думал он, — да и на месте-то всего один день; в свое время пострадал, вероятно; может быть, только и добра-то, что приличное платьишко,
а самому и пообедать-то нечем. Эк его, какой он забитый!
Ну, ничего; это отчасти и лучше…»
—
Ну, то-то, Петруша; я это только так говорю, чтоб и ты был спокоен и счастлив. Вот мы теперь все счастливы, так чтоб и ты был спокоен и счастлив.
А теперь спокойной ночи желаю тебе. Усни, Петруша, усни; мы все трудиться должны… Ты, брат, знаешь, не думай чего-нибудь…
—
Ну, да мы, покамест, оставим все это; да мне же и некогда-с, — сказал Антон Антонович, привстав с своего места и собирая кой-какие бумаги для доклада его превосходительству. — Дело же ваше, как я полагаю, не замедлит своевременно объясниться. Сами же увидите вы, на кого вам пенять и кого обвинять,
а затем прошу вас покорнейше уволить меня от дальнейших частных и вредящих службе объяснений и толков-с…
—
А, да.
Ну, что ж? хорошо ли вы почивали-с?
Ну, он подлец, —
ну, пусть он подлец,
а другой зато честный.
Ну, вот он подлец будет,
а я буду честный, — и скажут, что вот этот Голядкин подлец, на него не смотрите, и его с другим не мешайте;
а этот вот честный, добродетельный, кроткий, незлобивый, весьма надежный по службе и к повышению чином достойный; вот оно как!
«Не далеко ли я захожу? — подумал господин Голядкин. — Не много ли будет; не слишком ли это обидчиво, — этот намек на хороший тон, например?..
Ну, да ничего! Нужно показать ему твердость характера. Впрочем, ему можно, для смягчения, этак, польстить и подмаслить в конце.
А вот мы посмотрим».
—
Ну, вот и все хорошо. Дело сделано; дошло и до письменного. Но кто ж виноват? Он сам виноват: сам доводит человека до необходимости требовать письменных документов.
А я в своем праве…
—
Ну, так вот… если тот господин будет спрашивать, дескать, как же твой барин, как же он там; что, дескать, он того…
ну, там, что-нибудь будет выспрашивать, — так ты молчи и отвечай, дескать, барин мой ничего,
а просят, дескать, ответа от вас своеручного. Понимаешь?
—
Ну, так вот, дескать, барин мой, дескать, говори, ничего, дескать, и здоров, и в гости, дескать, сейчас собирается;
а от вас, дескать, они ответа просят письменного. Понимаешь?
«
Ну, так! уж я предчувствовал это, — подумал герой наш, —
а между тем уже девять часов.
— Нет, нет, это ничего, что ты пьян… Я только так спросил; это хорошо, что ты пьян; я ничего, Петруша, я ничего… Ты, может быть, только так позабыл,
а все помнишь. Ну-ка, вспомни-ка, был ты у Вахрамеева, чиновника, — был или нет?
И между тем как господин Голядкин начинал было ломать себе голову над тем, что почему вот именно трудно протестовать хоть бы на такой-то щелчок, — между тем эта же мысль о щелчке незаметно переливалась в какую-нибудь другую форму, — в форму какой-нибудь известной маленькой или довольно значительной подлости, виденной, слышанной или самим недавно исполненной, — и часто исполненной-то даже и не на подлом основании, даже и не из подлого побуждения какого-нибудь,
а так, — иногда, например, по случаю, — из деликатности; другой раз из ради совершенной своей беззащитности,
ну и, наконец, потому… потому, одним словом, уж это господин Голядкин знал хорошо почему!
— Хорошо, мой друг, хорошо;
а я тебя поблагодарю, милый друг.
Ну, вот видишь, как же, мой друг?
— Я вот видишь ли, мой друг, я того…
а ты не думай чего-нибудь…
Ну что, Андрей Филиппович здесь?..
—
А я тебя поблагодарю, милый мой! — кричал господин Голядкин вслед освободившемуся, наконец, Писаренке… «Шельмец, кажется, грубее стал после, — подумал герой наш, украдкой выходя из-за печки. — Тут еще есть крючок. Это ясно… Сначала было и того, и сего… Впрочем, он и действительно торопился; может быть, дела там много. И его превосходительство два раза ходили по отделению… По какому бы это случаю было?.. Ух! да
ну, ничего! оно, впрочем, и ничего, может быть,
а вот мы теперь и посмотрим…»
—
А,
ну, в таком случае, как хотите, — серьезно возразил господин Голядкин-младший на мысль господина Голядкина-старшего, поставив свою опустелую чашку, выпитую им с неприличною жадностью, на стол. — Ну-с, мне с вами долго нечего, впрочем… Ну-с, каково-то вы теперь поживаете, Яков Петрович?
— Гм…
ну,
а Петрушка? как бишь! Петрушка ведь, кажется? —
ну, да! Что, каков? хорошо? по-прежнему?
—
А,
ну, хорошо! Это очень хорошо, что вы заблуждались, — грубо отвечал господин Голядкин-младший.
—
А вот, сударь, если вы так теперь, таким, примерно сказать, манером пошли, сударь, так вот вам понадобится там что покупать-с, —
ну там простыни, подушки, перину, другую-с, двуспальную-с, одеяло хорошее-с, — так вот здесь у соседки-с, внизу-с: мещанка, сударь, она; лисий салоп есть хороший; так можно его посмотреть и купить, можно сейчас сходить посмотреть-с. Оно же вам надобно, сударь, теперь-с; хороший салоп-с, атласом крытый-с, на лисьем меху-с…
—
Ну, хорошо, мой друг, хорошо;
а я тебя поблагодарю, милый мой.
Ну, так вот ты меня и повезешь теперь, милый мой.
А теперь вот и дело испорчено, вот и все мое дело на ветер пошло; впрочем… да,
ну — ничего…» Рассуждать, впрочем, нечего было.
—
Ну, хорошо, хорошо; ступайте с богом. Я порассмотрю ваше дело,
а вас велю проводить… — Тут генерал взглянул на незнакомца с густыми бакенбардами. Тот, в знак согласия, кивнул головою.