Неточные совпадения
Теперь они приехали вдруг опять, хотя и знали,
что старец почти уже не может вовсе никого принимать, и, настоятельно умоляя, просили еще раз «
счастья узреть великого исцелителя».
— Мне сегодня необыкновенно легче, но я уже знаю,
что это всего лишь минута. Я мою болезнь теперь безошибочно понимаю. Если же я вам кажусь столь веселым, то ничем и никогда не могли вы меня столь обрадовать, как сделав такое замечание. Ибо для
счастия созданы люди, и кто вполне счастлив, тот прямо удостоен сказать себе: «Я выполнил завет Божий на сей земле». Все праведные, все святые, все святые мученики были все счастливы.
— О, как вы говорите, какие смелые и высшие слова, — вскричала мамаша. — Вы скажете и как будто пронзите. А между тем
счастие,
счастие — где оно? Кто может сказать про себя,
что он счастлив? О, если уж вы были так добры,
что допустили нас сегодня еще раз вас видеть, то выслушайте всё,
что я вам прошлый раз не договорила, не посмела сказать, всё,
чем я так страдаю, и так давно, давно! Я страдаю, простите меня, я страдаю… — И она в каком-то горячем порывистом чувстве сложила пред ним руки.
Если не дойдете до
счастия, то всегда помните,
что вы на хорошей дороге, и постарайтесь с нее не сходить.
— Те-те-те, вознепщеваху! и прочая галиматья! Непщуйте, отцы, а я пойду. А сына моего Алексея беру отселе родительскою властию моею навсегда. Иван Федорович, почтительнейший сын мой, позвольте вам приказать за мною следовать! Фон Зон,
чего тебе тут оставаться! Приходи сейчас ко мне в город. У меня весело. Всего верстушка какая-нибудь, вместо постного-то масла подам поросенка с кашей; пообедаем; коньячку поставлю, потом ликерцу; мамуровка есть… Эй, фон Зон, не упускай своего
счастия!
Истинно славно,
что всегда есть и будут хамы да баре на свете, всегда тогда будет и такая поломоечка, и всегда ее господин, а ведь того только и надо для
счастья жизни!
Ибо Дмитрий только (положим, хоть в долгий срок) мог бы смириться наконец пред нею, «к своему же
счастию» (
чего даже желал бы Алеша), но Иван нет, Иван не мог бы пред нею смириться, да и смирение это не дало бы ему
счастия.
— Я не знаю, о
чем вы спросите меня, — выговорил с зардевшимся лицом Алеша, — я только знаю,
что я вас люблю и желаю вам в эту минуту
счастья больше,
чем себе самому!.. Но ведь я ничего не знаю в этих делах… — вдруг зачем-то поспешил он прибавить.
— Да как ни уверяйте его,
что вам жалко в нем друга, а все-таки вы настаиваете ему в глаза,
что счастье в том,
что он уезжает… — проговорил как-то совсем уже задыхаясь Алеша. Он стоял за столом и не садился.
Алеша был ужасно рад,
что доставил столько
счастия и
что бедняк согласился быть осчастливленным.
— Алеша, дайте мне вашу руку,
что вы ее отнимаете, — промолвила Lise ослабленным от
счастья, упавшим каким-то голоском. — Послушайте, Алеша, во
что вы оденетесь, как выйдете из монастыря, в какой костюм? Не смейтесь, не сердитесь, это очень, очень для меня важно.
Так знайте,
что и я, напротив, не только в самом главном подчиняться готова, но и во всем уступлю вам и вам теперь же клятву в этом даю — во всем и на всю жизнь, — вскричала пламенно Lise, — и это со
счастием, со
счастием!
— И можешь ли ты допустить идею,
что люди, для которых ты строишь, согласились бы сами принять свое
счастие на неоправданной крови маленького замученного, а приняв, остаться навеки счастливыми?
О, мы убедим их наконец не гордиться, ибо ты вознес их и тем научил гордиться; докажем им,
что они слабосильны,
что они только жалкие дети, но
что детское
счастье слаще всякого.
— «Да
чего годы,
чего месяцы! — воскликнет, бывало, —
что тут дни-то считать, и одного дня довольно человеку, чтобы все
счастие узнать.
Иду убивать человека доброго, умного, благородного, ни в
чем предо мной не повинного, а супругу его тем навеки
счастья лишу, измучаю и убью.
«Брак?
Что это… брак… — неслось, как вихрь, в уме Алеши, — у ней тоже
счастье… поехала на пир… Нет, она не взяла ножа, не взяла ножа… Это было только „жалкое“ слово… Ну… жалкие слова надо прощать, непременно. Жалкие слова тешат душу… без них горе было бы слишком тяжело у людей. Ракитин ушел в переулок. Пока Ракитин будет думать о своих обидах, он будет всегда уходить в переулок… А дорога… дорога-то большая, прямая, светлая, хрустальная, и солнце в конце ее… А?..
что читают?»
И Коля, торопясь, вытащил из своей сумки свою бронзовую пушечку. Торопился он потому,
что уж сам был очень счастлив: в другое время так выждал бы, когда пройдет эффект, произведенный Перезвоном, но теперь поспешил, презирая всякую выдержку: «уж и так счастливы, так вот вам и еще
счастья!» Сам уж он был очень упоен.
— А знаете, Карамазов, согласитесь,
что и вам самим теперь немного со мною стыдно… Я вижу по глазам, — как-то хитро, но и с каким-то почти
счастьем усмехнулся Коля.
А она мне вдруг кричит: «Я ненавижу Ивана Федоровича, я требую, чтобы вы его не принимали, чтобы вы ему отказали от дома!» Я обомлела при такой неожиданности и возражаю ей: с какой же стати буду я отказывать такому достойному молодому человеку и притом с такими познаниями и с таким несчастьем, потому
что все-таки все эти истории — ведь это несчастье, а не
счастие, не правда ли?
— Насчет этой двери и
что Григорий Васильевич будто бы видел,
что она отперта, то это ему только так почудилось, — искривленно усмехнулся Смердяков. — Ведь это, я вам скажу, не человек-с, а все равно
что упрямый мерин: и не видал, а почудилось ему,
что видел, — вот его уж и не собьете-с. Это уж нам с вами
счастье такое выпало,
что он это придумал, потому
что Дмитрия Федоровича несомненно после того вконец уличат.
Люди совокупятся, чтобы взять от жизни все,
что она может дать, но непременно для
счастия и радости в одном только здешнем мире.
Старик, поклонявшийся деньгам, как Богу, тотчас же приготовил три тысячи рублей лишь за то только, чтоб она посетила его обитель, но вскоре доведен был и до того,
что за
счастье почел бы положить к ногам ее свое имя и все свое состояние, лишь бы согласилась стать законною супругой его.
Не в деньгах было дело, а в том,
что этими же деньгами с таким омерзительным цинизмом разбивалось
счастье его!»
Дело в том,
что почти с первых же минут в Мокром он видит и, наконец, постигает совершенно,
что „бесспорный“ соперник его вовсе, может быть, уж не так бесспорен и
что поздравлений с новым
счастьем и заздравного бокала от него не хотят и не принимают.
Мало того: правосудие и земная казнь даже облегчают казнь природы, даже необходимы душе преступника в эти моменты как спасение ее от отчаяния, ибо я и представить себе не могу того ужаса и тех нравственных страданий Карамазова, когда он узнал,
что она его любит,
что для него отвергает своего „прежнего“ и „бесспорного“,
что его, его, „Митю“, зовет с собою в обновленную жизнь, обещает ему
счастье, и это когда же?
Только
что открылось,
что она его любит, зовет с собою, сулит ему новое
счастье, — о, клянусь, он должен был тогда почувствовать двойную, тройную потребность убить себя и убил бы себя непременно, если бы сзади его лежал труп отца!
Вот
что я выдумал и решил: если я и убегу, даже с деньгами и паспортом и даже в Америку, то меня еще ободряет та мысль,
что не на радость убегу, не на
счастье, а воистину на другую каторгу, не хуже, может быть, этой!
Неточные совпадения
«Ах, боже мой!» — думаю себе и так обрадовалась,
что говорю мужу: «Послушай, Луканчик, вот какое
счастие Анне Андреевне!» «Ну, — думаю себе, — слава богу!» И говорю ему: «Я так восхищена,
что сгораю нетерпением изъявить лично Анне Андреевне…» «Ах, боже мой! — думаю себе.
Хлестаков. Возле вас стоять уже есть
счастие; впрочем, если вы так уже непременно хотите, я сяду. Как я счастлив,
что наконец сижу возле вас.
—
Чего вы тут расхвастались // Своим мужицким
счастием?
Пришел дьячок уволенный, // Тощой, как спичка серная, // И лясы распустил, //
Что счастие не в пажитях, // Не в соболях, не в золоте, // Не в дорогих камнях. // «А в
чем же?» // — В благодушестве! // Пределы есть владениям // Господ, вельмож, царей земных, // А мудрого владение — // Весь вертоград Христов! // Коль обогреет солнышко // Да пропущу косушечку, // Так вот и счастлив я! — // «А где возьмешь косушечку?» // — Да вы же дать сулилися…
Попа уж мы доведали, // Доведали помещика, // Да прямо мы к тебе! //
Чем нам искать чиновника, // Купца, министра царского, // Царя (еще допустит ли // Нас, мужичонков, царь?) — // Освободи нас, выручи! // Молва идет всесветная, //
Что ты вольготно, счастливо // Живешь… Скажи по-божески // В
чем счастие твое?»