Неточные совпадения
А главное, потому что я прошу, потому и
будешь ценить, — оборвала она вдруг раздражительно, —
слышишь?
Она объяснила ему всё сразу, резко и убедительно. Намекнула и о восьми тысячах, которые
были ему дозарезу нужны. Подробно рассказала о приданом. Степан Трофимович таращил глаза и трепетал.
Слышал всё, но ясно не мог сообразить. Хотел заговорить, но всё обрывался голос. Знал только, что всё так и
будет, как она говорит, что возражать и не соглашаться дело пустое, а он женатый человек безвозвратно.
Я в первый раз
слышал это признание и так энергически высказанное. Не скрою, что мне ужасно хотелось засмеяться. Я
был не прав.
Этот Шигалев, должно
быть, уже месяца два как гостил у нас в городе; не знаю, откуда приехал; я
слышал про него только, что он напечатал в одном прогрессивном петербургском журнале какую-то статью.
— Сделайте мне одолжение, милостивый государь, — выпрямилась Варвара Петровна, — возьмите место вот там, на том стуле. Я вас
услышу и оттуда, а мне отсюда виднее
будет на вас смотреть.
Варвара Петровна, вся раскрасневшись, вскочила
было с места и крикнула Прасковье Ивановне: «
Слышала,
слышала ты, что он здесь ей сейчас говорил?» Но та уж и отвечать не могла, а только пробормотала что-то, махнув рукой.
— Я уже
слышал кое-что вообще о здешних анонимных письмах, — оживился вдруг Петр Степанович, — и я вам их разыщу,
будьте покойны.
Затем, прежде всех криков, раздался один страшный крик. Я видел, как Лизавета Николаевна схватила
было свою мама за плечо, а Маврикия Николаевича за руку и раза два-три рванула их за собой, увлекая из комнаты, но вдруг вскрикнула и со всего росту упала на пол в обмороке. До сих пор я как будто еще
слышу, как стукнулась она о ковер затылком.
— Je voulais convertir. [Я хотел переубедить (фр.).] Конечно, смейтесь. Cette pauvre тетя, elle entendra de belles choses! [А эта бедная тетя, хорошенькие вещи она
услышит! (фр.)] О друг мой, поверите ли, что я давеча ощутил себя патриотом! Впрочем, я всегда сознавал себя русским… да настоящий русский и не может
быть иначе, как мы с вами. Il у a là dedans quelque chose d’aveugle et de louche. [Тут скрывается что-то слепое и подозрительное (фр.).]
— Про ребенка своего толкует? Ба! Я не знал, в первый раз
слышу. У ней не
было ребенка и
быть не могло: Марья Тимофеевна девица.
— Я
слышал, вам с братом худо
было жить без меня?
—
Было глупо; я не убил никого, не беспокойтесь. Впрочем, вы обо всем
услышите сегодня же ото всех. Я нездоров немного.
Я
слышал, что когда-то он
был чиновником и имеет чин.
Не
слыша под собою ног, добежал он к себе в кабинет, как
был, одетый, бросился ничком на постланную ему постель, судорожно закутался весь с головой в простыню и так пролежал часа два, — без сна, без размышлений, с камнем на сердце и с тупым, неподвижным отчаянием в душе.
— Вам, вероятно, известно, Степан Трофимович, — восторженно продолжала Юлия Михайловна, — что завтра мы
будем иметь наслаждение
услышать прелестные строки… одно из самых последних изящнейших беллетристических вдохновений Семена Егоровича, оно называется «Merci».
— Но надеюсь, что он не
будет иметь ни малейшего влияния на мою просьбу, — опять подхватила Юлия Михайловна, — я надеюсь, что вы, невзирая на эту несчастную неприятность, о которой я не имею до сих пор понятия, не обманете наших лучших ожиданий и не лишите нас наслаждения
услышать ваше чтение на литературном утре.
Я именно
слышал, как она сказала: «простите». Сцена
была очень быстра. Но я решительно помню, что часть публики уже в это самое время устремилась вон из зала, как бы в испуге, именно после этих слов Юлии Михайловны. Я даже запоминаю один истерический женский крик сквозь слезы...
Конечно, Андрей Антонович не хотел и
слышать о покое и рвался на пожар; но это
был не резон.
— Всё поджог! Это нигилизм! Если что пылает, то это нигилизм! —
услышал я чуть не с ужасом, и хотя удивляться
было уже нечему, но наглядная действительность всегда имеет в себе нечто потрясающее.
Я уже
был в другой части Заречья, далеко от того места, где упал Лембке, и тут в толпе
услышал очень странные разговоры.
Но вот какое совпадение обстоятельств: я из своих (
слышите, из своих, ваших не
было ни рубля, и, главное, вы это сами знаете) дал этому пьяному дурачине Лебядкину двести тридцать рублей, третьего дня, еще с вечера, —
слышите, третьего дня, а не вчера после «чтения», заметьте это: это весьма важное совпадение, потому что я ведь ничего не знал тогда наверно, поедет или нет к вам Лизавета Николаевна; дал же собственные деньги единственно потому, что вы третьего дня отличились, вздумали всем объявить вашу тайну.
Но мерзавцу Липутину понадобилось сошкольничать с публикой — может
быть,
слышали?
— Вы ошиблись и выказали глупость и своеволие. А убийство — дело Федьки, и действовал он один, из грабежа. Вы
слышали, что звонят, и поверили. Вы струсили. Ставрогин не так глуп, а доказательство — он уехал в двенадцать часов дня, после свидания с вице-губернатором; если бы что-нибудь
было, его бы не выпустили в Петербург среди бела дня.
— Знаю, что сумасшедший; пожалуйста, довольно; мало, что ли, дураков? Так вы
были в Америке?
Слышала, вы писали.
— Это та, которую сегодня ночью зарезали? — вскинулась она вдруг. —
Слышала. Только что приехала,
слышала. У вас
был пожар?
— Значит,
будет. Берегитесь, Кириллов, я
слышал, что именно так падучая начинается. Мне один эпилептик подробно описывал это предварительное ощущение пред припадком, точь-в-точь как вы; пять секунд и он назначал и говорил, что более нельзя вынести. Вспомните Магометов кувшин, не успевший пролиться, пока он облетел на коне своем рай. Кувшин — это те же пять секунд; слишком напоминает вашу гармонию, а Магомет
был эпилептик. Берегитесь, Кириллов, падучая!
Надо
было спешить с мертвецом:
было столько крику, что могли где-нибудь и
услышать.
— Из господ, надо-ть
быть, — решил мужик,
услышав нерусские слова, и дернул лошаденку.
Закончил он о Ставрогине, тоже спеша и без спросу, видимо нарочным намеком, что тот чуть ли не чрезвычайно важная птица, но что в этом какой-то секрет; что проживал он у нас, так сказать, incognito, что он с поручениями и что очень возможно, что и опять пожалует к нам из Петербурга (Лямшин уверен
был, что Ставрогин в Петербурге), но только уже совершенно в другом виде и в другой обстановке и в свите таких лиц, о которых, может
быть, скоро и у нас
услышат, и что всё это он
слышал от Петра Степановича, «тайного врага Николая Всеволодовича».
Неточные совпадения
Аммос Федорович. Да, нехорошее дело заварилось! А я, признаюсь, шел
было к вам, Антон Антонович, с тем чтобы попотчевать вас собачонкою. Родная сестра тому кобелю, которого вы знаете. Ведь вы
слышали, что Чептович с Варховинским затеяли тяжбу, и теперь мне роскошь: травлю зайцев на землях и у того и у другого.
Бобчинский. Возле будки, где продаются пироги. Да, встретившись с Петром Ивановичем, и говорю ему: «
Слышали ли вы о новости-та, которую получил Антон Антонович из достоверного письма?» А Петр Иванович уж услыхали об этом от ключницы вашей Авдотьи, которая, не знаю, за чем-то
была послана к Филиппу Антоновичу Почечуеву.
Почтмейстер. Сам не знаю, неестественная сила побудила. Призвал
было уже курьера, с тем чтобы отправить его с эштафетой, — но любопытство такое одолело, какого еще никогда не чувствовал. Не могу, не могу!
слышу, что не могу! тянет, так вот и тянет! В одном ухе так вот и
слышу: «Эй, не распечатывай! пропадешь, как курица»; а в другом словно бес какой шепчет: «Распечатай, распечатай, распечатай!» И как придавил сургуч — по жилам огонь, а распечатал — мороз, ей-богу мороз. И руки дрожат, и все помутилось.
Анна Андреевна. Тебе все такое грубое нравится. Ты должен помнить, что жизнь нужно совсем переменить, что твои знакомые
будут не то что какой-нибудь судья-собачник, с которым ты ездишь травить зайцев, или Земляника; напротив, знакомые твои
будут с самым тонким обращением: графы и все светские… Только я, право, боюсь за тебя: ты иногда вымолвишь такое словцо, какого в хорошем обществе никогда не
услышишь.
Почтмейстер.
Слышал от Петра Ивановича Бобчинского. Он только что
был у меня в почтовой конторе.