Меж скал незыблемых один, // Забыл он жизни скоротечность, // Он, в мыслях мира властелин, // Присвоить бы желал их вечность // Забыл он всё, что испытал, // Друзей, врагов, тоску изгнанья // И, как невесту
в час свиданья, // Душой природу обнимал!..
Он привык к горьким и безмолвным наслаждениям угрюмого одиночества; не в первый раз обращал он на себя внимание женщин; иные даже старались сблизиться с ним, но он их отталкивал с ожесточенным упрямством; он знал, что не к лицу ему нежность (
в часы свиданий, откровений он становился сперва неловким и пошлым, а потом, с досады, грубым до плоскости, до оскорбления); он помнил, что две-три женщины, с которыми он некогда знался, охладели к нему тотчас после первых мгновений ближайшего знакомства и сами с поспешностью удалились от него… а потому он и решился, наконец, оставаться загадкой и презирать то, в чем судьба отказала ему…
— Что же это, Григорий, мы с тобой здесь почитай уже два года проклажаемся да милуемся, а вороги наши живут себе да поживают припеваючи, в роскоши, довольстве и благодушестве, индо смотреть тошнехонько? — говорила Татьяна Веденеевна
в часы свиданий Григорию Семенову.
В часы свиданий с Минкиной он стал испытывать не наслаждения любви, которой и не было к ней в его сердце, не даже забвение страсти, а мучения страха перед приближающейся грозой, когда воздух становится так сперт, что нечем дышать, и когда в природе наступает та роковая тишина, предвестница готового разразиться громового удара.
Неточные совпадения
Как ни сильно желала Анна
свиданья с сыном, как ни давно думала о том и готовилась к тому, она никак не ожидала, чтоб это
свидание так сильно подействовало на нее. Вернувшись
в свое одинокое отделение
в гостинице, она долго не могла понять, зачем она здесь. «Да, всё это кончено, и я опять одна», сказала она себе и, не снимая шляпы, села на стоявшее у камина кресло. Уставившись неподвижными глазами на бронзовые
часы, стоявшие на столе между окон, она стала думать.
— Фу, как ты глуп иногда! Вчерашний хмель сидит… До
свидания; поблагодари от меня Прасковью Павловну свою за ночлег. Заперлась, на мой бонжур сквозь двери не ответила, а сама
в семь
часов поднялась, самовар ей через коридор из кухни проносили… Я не удостоился лицезреть…
Она! она сама! // Ах! голова горит, вся кровь моя
в волненьи. // Явилась! нет ее! неу́жели
в виденьи? // Не впрямь ли я сошел с ума? // К необычайности я точно приготовлен; // Но не виденье тут,
свиданья час условлен. // К чему обманывать себя мне самого? // Звала Молчалина, вот комната его.
— Значит — ложная тревога, — сказал Макаров, подходя к Самгину и глядя на
часы в руке. — Мне пора на работу, до
свидания! На днях зайду еще. Слушай, — продолжал он, понизив голос, — обрати внимание на рыжего мальчишку — удивительно интересен!
Так разыгрывался между ними все тот же мотив
в разнообразных варьяциях.
Свидания, разговоры — все это была одна песнь, одни звуки, один свет, который горел ярко, и только преломлялись и дробились лучи его на розовые, на зеленые, на палевые и трепетали
в окружавшей их атмосфере. Каждый день и
час приносил новые звуки и лучи, но свет горел один, мотив звучал все тот же.