Неточные совпадения
Но, вслед за тем, они говорили, что ведь мужик еще не созрел до настоящей [свободы,] что он
о ней и не
думает, и не желает ее, и вовсе не тяготится
своим положением, — разве уж только где барщина очень тяжела и приказчик крут…
Много лет прожил Ефим, не
думая о своем [человеческом] достоинстве и вынося, по
своему положению, множество унизительных условий.
Но представился случай, где его достоинство особенно больно было поражено, — в столкновении с женщиной, которая ему нравилась и которой
положение он считал равным
своему; горечь обиды пробудила в нем сознание; а раз
подумавши о своем унижении, почувствовав его, он со всей энергией
своей натуры устремился к тому, чтобы поднять
свое достоинство.
На этих мыслях, которые завлекли ее так, что она перестала даже
думать о своем положении, ее застала остановка у крыльца своего дома. Увидав вышедшего ей навстречу швейцара, она только вспомнила, что посылала записку и телеграмму.
Между тем как в обществе ожидали с таким нетерпением развязки, менее всего, кажется,
думали о своем положении главные действующие лица.
В минуты гордости, когда он
думал о своем положении, ему казалось, что он совсем другой, особенный от тех отставных камергеров, которых он презирал прежде, что те были пошлые и глупые, довольные и успокоенные своим положением, «а я и теперь всё недоволен, всё мне хочется сделать что-то для человечества», — говорил он себе в минуты гордости.
Неточные совпадения
Этот ужас смолоду часто заставлял его
думать о дуэли и примеривать себя к
положению, в котором нужно было подвергать жизнь
свою опасности.
Вронский теперь забыл всё, что он
думал дорогой
о тяжести и трудности
своего положения.
«Всё равно, —
подумал Алексей Александрович, — тем лучше: я сейчас объявлю
о своем положении в отношении к его сестре и объясню, почему я не могу обедать у него».
Сколько раз во время
своей восьмилетней счастливой жизни с женой, глядя на чужих неверных жен и обманутых мужей, говорил себе Алексей Александрович: «как допустить до этого? как не развязать этого безобразного
положения?» Но теперь, когда беда пала на его голову, он не только не
думал о том, как развязать это
положение, но вовсе не хотел знать его, не хотел знать именно потому, что оно было слишком ужасно, слишком неестественно.
Сидя на звездообразном диване в ожидании поезда, она, с отвращением глядя на входивших и выходивших (все они были противны ей),
думала то
о том, как она приедет на станцию, напишет ему записку и что̀ она напишет ему, то
о том, как он теперь жалуется матери (не понимая ее страданий) на
свое положение, и как она войдет в комнату, и что она скажет ему.