Неточные совпадения
Если в отношении к Островскому до сих пор не было сделано ничего подобного, то нам
остается только пожалеть об этом странном обстоятельстве
и постараться поправить его, насколько хватит сил
и уменья.
Нет этих следов, да
и не с тем писана комедия, чтобы указать их; последний акт ее мы считаем
только последним мастерским штрихом, окончательно рисующим для нас натуру Большова, которая была остановлена в своем естественном росте враждебными подавляющими обстоятельствами
и осталась равно бессильною
и ничтожною как при обстоятельствах, благоприятствовавших широкой
и самобытной деятельности, так
и в напасти, опять ее скрутившей.
А за исключением того, что
осталось в Липочке, как след давившего ее деспотизма, она ничуть не хуже большей части наших барышень не
только в купеческом, но даже
и в дворянском сословии.
И если один из спорящих чего-нибудь добивается от другого, то, разумеется, победителем
останется тот, от которого добиваются: ему ведь тут
и труда никакого не нужно: стоит
только не дать,
и дело с концом.
Ей, кроме того, что она сделала,
только одно
и оставалось: утопиться в пруде…
И вовсе не удивительно, если Юсов, узнав, что все ведомство Вышневского отдано под суд, выражает искреннее убеждение, что это «по грехам нашим — наказание за гордость…» Вышневский то же самое объясняет,
только несколько рациональнее: «Моя быстрая карьера, — говорит, —
и заметное обогащение — вооружили против меня сильных людей…»
И, сходясь в этом объяснении, оба администратора
остаются затем совершенно спокойны совестию относительно законности своих действий…
Только эти попытки ужасны, да притом
и остаются все-таки
только попытками.
— Как можно! — с испугом сказал Леонтий, выхватывая письмо и пряча его опять в ящик. — Ведь это единственные ее строки ко мне, других у меня нет… Это одно
только и осталось у меня на память от нее… — добавил он, глотая слезы.
После революции лавки Охотного ряда были снесены начисто, и вместо них поднялось одиннадцатиэтажное здание гостиницы «Москва»;
только и осталось от Охотного ряда, что два древних дома на другой стороне площади. Сотни лет стояли эти два дома, покрытые грязью и мерзостью, пока комиссия по «Старой Москве» не обратила на них внимание, а Музейный отдел Главнауки не приступил к их реставрации.
Неточные совпадения
Стародум. Как! А разве тот счастлив, кто счастлив один? Знай, что, как бы он знатен ни был, душа его прямого удовольствия не вкушает. Вообрази себе человека, который бы всю свою знатность устремил на то
только, чтоб ему одному было хорошо, который бы
и достиг уже до того, чтоб самому ему ничего желать не
оставалось. Ведь тогда вся душа его занялась бы одним чувством, одною боязнию: рано или поздно сверзиться. Скажи ж, мой друг, счастлив ли тот, кому нечего желать, а лишь есть чего бояться?
Тут
только понял Грустилов, в чем дело, но так как душа его закоснела в идолопоклонстве, то слово истины, конечно, не могло сразу проникнуть в нее. Он даже заподозрил в первую минуту, что под маской скрывается юродивая Аксиньюшка, та самая, которая, еще при Фердыщенке, предсказала большой глуповский пожар
и которая во время отпадения глуповцев в идолопоклонстве одна
осталась верною истинному богу.
Но в том-то именно
и заключалась доброкачественность наших предков, что как ни потрясло их описанное выше зрелище, они не увлеклись ни модными в то время революционными идеями, ни соблазнами, представляемыми анархией, но
остались верными начальстволюбию
и только слегка позволили себе пособолезновать
и попенять на своего более чем странного градоначальника.
Произошло объяснение; откупщик доказывал, что он
и прежде был готов по мере возможности; Беневоленский же возражал, что он в прежнем неопределенном положении
оставаться не может; что такое выражение, как"мера возможности", ничего не говорит ни уму, ни сердцу
и что ясен
только закон.
Начались подвохи
и подсылы с целью выведать тайну, но Байбаков
оставался нем как рыба
и на все увещания ограничивался тем, что трясся всем телом. Пробовали споить его, но он, не отказываясь от водки,
только потел, а секрета не выдавал. Находившиеся у него в ученье мальчики могли сообщить одно: что действительно приходил однажды ночью полицейский солдат, взял хозяина, который через час возвратился с узелком, заперся в мастерской
и с тех пор затосковал.