Неточные совпадения
«Собеседник», как и «Вестник», защищал
русский язык от вторжения ненужных иностранных слов, отличался любовию к историческим изысканиям, пытался рисовать современные нравы, представлять в легкой форме дельные научные истины; наконец, в нем, как и в «Вестнике», находим мы совершенное отсутствие стихотворных шарад и загадок, которыми наполнялись тогда все
журналы, особенно новиковские.
«Собеседник», как видно, долго не переставали читать, и в 1809 году он вышел вторым изданием; следовательно, в продолжение 25 лет он не устарел для
русской публики и мог обращать на себя внимание даже после карамзинских
журналов.
Издатели были: княгиня Е. Р. Дашкова, которая нередко помещала здесь свои сочинения (20), и Екатерина II, наполнившая большую часть
журнала своими «Записками касательно
русской истории» и «Былями и небылицами» (21).
Хотя, собственно, разбор «Записок о
русской истории» мало относится к самому
журналу, но я скажу несколько слов об их характере, так как в этом сочинении отразились воззрения императрицы Екатерины, принимавшей столь близкое участие в издании «Собеседника».
Молодые люди вошли. Комната, в которой они очутились, походила скорее на рабочий кабинет, чем на гостиную. Бумаги, письма, толстые нумера
русских журналов, большею частью неразрезанные, валялись по запыленным столам; везде белели разбросанные окурки папирос.
Художник Сергей Семенович Ворошилов, этот лучший мастер после Сверчкова, выставил на одной из выставок двух дремлющих на клячах форейторов. Картину эту перепечатали из
русских журналов даже иностранные. Подпись под нею была:
Политически журнал был левого, радикального направления, но он впервые в истории
русских журналов соединял такого рода социально-политические идеи с религиозными исканиями, метафизическим миросозерцанием и новыми течениями в литературе.
Неточные совпадения
Не дай мне Бог сойтись на бале // Иль при разъезде на крыльце // С семинаристом в желтой шале // Иль с академиком в чепце! // Как уст румяных без улыбки, // Без грамматической ошибки // Я
русской речи не люблю. // Быть может, на беду мою, // Красавиц новых поколенье, //
Журналов вняв молящий глас, // К грамматике приучит нас; // Стихи введут в употребленье; // Но я… какое дело мне? // Я верен буду старине.
Жил ты у великороссийского помещика Гура Крупяникова, учил его детей, Фофу и Зёзю,
русской грамоте, географии и истории, терпеливо сносил тяжелые шутки самого Гура, грубые любезности дворецкого, пошлые шалости злых мальчишек, не без горькой улыбки, но и без ропота исполнял прихотливые требования скучающей барыни; зато, бывало, как ты отдыхал, как ты блаженствовал вечером, после ужина, когда отделавшись, наконец, от всех обязанностей и занятий, ты садился перед окном, задумчиво закуривал трубку или с жадностью перелистывал изуродованный и засаленный нумер толстого
журнала, занесенный из города землемером, таким же бездомным горемыкою, как ты!
Телемак, да повести г-жи Жанлис, да несколько ливрезонов нашего умного
журнала Revue Etrangere, — книги все не очень заманчивые, — взял их, а сам, разумеется, был страшный охотник читать, да и сказал себе: не раскрою ни одной
русской книги, пока не стану свободно читать по — французски; ну, и стал свободно читать.
Грановский и все мы были сильно заняты, все работали и трудились, кто — занимая кафедры в университете, кто — участвуя в обозрениях и
журналах, кто — изучая
русскую историю; к этому времени относятся начала всего сделанного потом.
Я был раза два-три; он говорил о литературе, знал все новые
русские книги, читал
журналы, итак, мы с ним были как нельзя лучше.