В XI-й части «Собеседника» помещено письмо одного священника, который говорит: «Недавно в немалом благородном собрании предложен был, между прочим, высокоблагородному важный вопрос: что есть бог? — и
по многим прениям многие сего общества члены такие определения сей задаче изыскивали, что не без сожаления можно было приметить, сколь много подобных сим найдется мудрецов, за то одно не знающих святости христианского закона, понеже никакого о нем понятия не имеют».
Неточные совпадения
По известиям митрополита Евгения, в «Собеседнике» помещено
много статей академиков Лепехина и Румовского (39).
Но императрица, просматривая его труд и делая на него свои замечания, говорит: «Я нашла во
многом здравую критику «Записок касательно российской истории»; но что написано, то написано:
по крайней мере ни нация, ни государство в оных не унижено» (45).
С особенным искусством обходит он
многие неправедные деяния князей или старается придать им вид законности не только
по понятиям того времени, но и пред судом новых воззрений.
Многие народы в свете завоеваниями теряли свой язык,
по славянский язык перенимали побежденные славянами народы».
В этом деле княгиня Дашкова могла сделать
много полезного, как
по своей обширной начитанности и развитому уму, так и потому, что здесь не могли ее встретить интересы, которые бы заставили ее изменить честности и правоте своих стремлений.
В «Челобитной российской Минерве» Фонвизин так же резко говорит о
многих вельможах, которые, «пользуясь высочайшей милостию, достигли до знаменитости, сами не будучи весьма знамениты, и возмечтали о себе, что сияние дел, Минервою руководствуемых, происходит якобы от искр их собственной мудрости, ибо, возвышаясь на степени, забыли они совершенно, что умы их суть умы жалованные, а не родовые, и что
по штатным спискам всегда справиться можно, кто из них и в какой торжественный день пожалован в умные люди».
Много имен также собрано и для стихов, и притом они так остроумно сложены, что,
по требованию стиха, можно и выпустить или прибавить слог совершенно незаметно.
(46) Известно, что при Екатерине начали издавать русские летописи.
Много списков было собрано из Москвы и других мест, но,
по неимению хорошо приготовленных к этому делу людей, издание тогда не состоялось.
Только у Новикова находим упоминание о Николае Раздеришине, который, «будучи в Сухопутном кадетском корпусе, писал разные стихотворения,
по большей части сатирические, в которых весьма
много соли, остроты и хороших замыслов; но они не напечатаны».
Двоекурову Семен Козырь полюбился
по многим причинам. Во-первых, за то, что жена Козыря, Анна, пекла превосходнейшие пироги; во-вторых, за то, что Семен, сочувствуя просветительным подвигам градоначальника, выстроил в Глупове пивоваренный завод и пожертвовал сто рублей для основания в городе академии; в-третьих, наконец, за то, что Козырь не только не забывал ни Симеона-богоприимца, ни Гликерии-девы (дней тезоименитства градоначальника и супруги его), но даже праздновал им дважды в год.
Выборы эти,
по многим обстоятельствам и лицам, участвовавшим в них, обращали на себя общественное внимание. О них много говорили и к ним готовились. Московские, петербургские и заграничные жители, никогда не бывавшие на выборах, съехались на эти выборы.
Я поместил в этой книге только то, что относилось к пребыванию Печорина на Кавказе; в моих руках осталась еще толстая тетрадь, где он рассказывает всю жизнь свою. Когда-нибудь и она явится на суд света; но теперь я не смею взять на себя эту ответственность
по многим важным причинам.
Он был более нежели небрежен в платье, в белье: платье носил
по многим годам и тратил деньги на покупку нового с отвращением и досадой, не развешивал его тщательно, а сваливал в угол, в кучу.
Неточные совпадения
Недурной наружности, в партикулярном платье, ходит этак
по комнате, и в лице этакое рассуждение… физиономия… поступки, и здесь (вертит рукою около лба)
много,
много всего.
Пьем
много мы
по времени, // А больше мы работаем. // Нас пьяных
много видится, // А больше трезвых нас. //
По деревням ты хаживал? // Возьмем ведерко с водкою,
Носила я Демидушку //
По поженкам… лелеяла… // Да взъелася свекровь, // Как зыкнула, как рыкнула: // «Оставь его у дедушки, // Не
много с ним нажнешь!» // Запугана, заругана, // Перечить не посмела я, // Оставила дитя.
Стародум. Ему
многие смеются. Я это знаю. Быть так. Отец мой воспитал меня по-тогдашнему, а я не нашел и нужды себя перевоспитывать. Служил он Петру Великому. Тогда один человек назывался ты, а не вы. Тогда не знали еще заражать людей столько, чтоб всякий считал себя за
многих. Зато нонче
многие не стоят одного. Отец мой у двора Петра Великого…
Один только раз он выражается так:"
Много было от него порчи женам и девам глуповским", и этим как будто дает понять, что, и
по его мнению, все-таки было бы лучше, если б порчи не было.