Неточные совпадения
Только отделы критики и новостей были уничтожены здесь, потому вероятно, что «Собеседник» не назначал себе срочного
времени для выхода, а выпускал свои книжки по мере накопления
статей.
Двойная цель издания вполне объясняет нам, почему в «Собеседнике» рядом со
статьями о нравах встречаются определения синонимов, вместе с лучшими поэтическими произведениями того
времени — филологические исследования о свойствах славянского языка или критики, в которых «ни единое е, ни единое и, нечаянно, не у места поставленные в «Собеседнике», не пропущены».
Все войны и походы Владимира представляются славными и счастливыми, а к концу его царствования замечена следующая любопытная черта: «Владимир, находя по сердцу своему удовольствие в непрерывном милосердии и распространяя ту добродетель даже до того, что ослабело правосудие и суд по законам, отчего умножились в сие
время разбои и грабительства повсюду, так что наконец митрополит Леонтий со епископы
стали говорить Владимиру о том, представляя ему, что всякая власть от бога и он поставлен от всемогущего творца ради правосудия, в котором есть главное злых и роптивых смирить и исправить и добрым милость и оборону являть».
Сам автор подсмеивается над этим мнением, рассказывая о том, как он приписывал своим
статьям всеобщее исправление нравов, замеченное им со
времени появления «Собеседника», и как среди этих мечтаний нашел вдруг свои «Были» употребленными на папильотки и на обертку фруктов у разносчика.
Перемытаривать оный мне казалось дело возможное, пока я не слег горячкою (которую у нас запросто называют: к бороде), но с того
времени вещи мне инако казаться
стали», И это не ирония, а искреннее убеждение, искреннее по крайней мере в отношении к литературе.
Эти
статьи сильно вооружаются против того, что вообще есть низкого, гадкого в человеке и что особенно распространено было в некоторых слоях русского общества того
времени, — против двоедушия, ласкательства, ханжества, суетности, фанфаронства, обмана, презрения к человечеству.
Перестали гонять собак и жиреть в бездействии в глуши деревень своих,
стали служить дворяне со
времен Петра I; но чувство долга, сознание того, что они обязаны именно служить, а не считаться на службе, и служить для того, чтобы быть полезными отечеству, а не для своих выгод, — это сознание было еще недоступно даже большей части вельмож того
времени.
Доказательств можно найти тысячу в литературе того
времени: в сочинениях Державина, Богдановича, Фонвизина, Майкова, Екатерины и пр., даже в
статьях «Собеседника», даже в тех самых
статьях его, которые вооружаются против «развращения».
Кроме ученых
статей, находим здесь также и несколько повестей, довольно длинных для тогдашнего
времени, например: «Повесть о блаженстве» (1778, № 12; 1779, №№ 1, 3); «Фонг-Кианг, или Торжество дружбы» (1779, № 2); «Розалия» (1780, № 11...
(50) Различие этих договоров доказано в недавнее
время г. Срезневским (см.
статью его в «Известиях II отделения Академии наук», 1852, т. I).
Следовательно, в это
время главный издательский труд — рассмотрение и выбор присылавшихся
статей — лежал уже не на княгине Дашковой, а на советниках Академии, которые, таким образом, были в то же
время и цензорами
статей.
Кто знаком с литературою того
времени, тот не
станет, конечно, требовать подтверждения этих слов.
(64)
Статья «Собеседника» заимствована, конечно, из «Письмовника», первое издание которого, под именем «Универсальной грамматики», вышло еще в 1769 году. Там
статья эта носит название: «Повесть о том, как некоего юношу друзья его уверили, что он ослеп». Помещена она (см. пятое издание, 1793) там под № 234, тотчас после знаменитой в свое
время «Потешной повести о педанте», которая одна даже могла бы дать понятие о нравах того общества, в котором печатались и имели успех подобные вещи.
Неточные совпадения
Анна Андреевна. Ты, Антоша, всегда готов обещать. Во-первых, тебе не будет
времени думать об этом. И как можно и с какой
стати себя обременять этакими обещаниями?
Пошли за Власом странники; // Бабенок тоже несколько // И парней с ними тронулось; // Был полдень,
время отдыха, // Так набралось порядочно // Народу — поглазеть. // Все
стали в ряд почтительно // Поодаль от господ…
А князь опять больнехонек… // Чтоб только
время выиграть, // Придумать: как тут быть, // Которая-то барыня // (Должно быть, белокурая: // Она ему, сердечному, // Слыхал я, терла щеткою // В то
время левый бок) // Возьми и брякни барину, // Что мужиков помещикам // Велели воротить! // Поверил! Проще малого // Ребенка
стал старинушка, // Как паралич расшиб! // Заплакал! пред иконами // Со всей семьею молится, // Велит служить молебствие, // Звонить в колокола!
Иной во
время пения //
Стал на ноги, показывал, // Как шел мужик расслабленный, // Как сон долил голодного, // Как ветер колыхал.
Однажды во
время какого-то соединенного заседания, имевшего предметом устройство во
время масленицы усиленного гастрономического торжества, предводитель, доведенный до исступления острым запахом, распространяемым градоначальником, вне себя вскочил с своего места и крикнул:"Уксусу и горчицы!"И затем, припав к градоначальнической голове,
стал ее нюхать.