Неточные совпадения
Это выражено даже в одном
письме к
автору «Былей и небылиц»: «С вами все-таки, сударь, еще переписываться можно.
Читатель все еще ждет чего-то, но далее уже идет дело о
письмах, полученных
автором, на которые он собирался отвечать и никак не может собраться.
В другом месте, в ответ на желание, выраженное в одном
письме, чтобы в «Былях и небылицах» было выведено человеческое тщеславие,
автор говорит: «Не моему перышку переделать, переменить, переломить, убавить, исправить, и пр., и пр., и пр., что в свете водится.
И прежде и даже после этого
письма автор «Былей и небылиц» несколько раз выказывал свое недовольство вопросами и подсмеивался над затруднительным положением, в которое поставлен был
автор их «ответами».
Автор этого
письма говорит о Клире как о лице хорошо ему известном и оправдывает его отзыв о Марке Аврелии; в заключение же говорит с огорчением: «Критики, а особливо вмешивающиеся в дела политические, которых не знают ни малейшей связи, всегда будут иметь прекрасное поле рассыпать свои рассказы».
Видно, что редакция, зная
автора их, недоступного никаким осуждениям, нарочно помещала подобные
письма в своем журнале, чтобы таким образом оградить от нареканий и свой образ действия в этом случае.
Особенно досталось двум
авторам; Любослову, который поместил в «Собеседник» свою критику и на первую часть его, мелочную, правда, но большею частию справедливую, и потом «Начертание о российском языке», и еще
автору одного
письма к сочинителю «Былей и небылиц», приложившему при этом
письме и свое предисловие к «Истории Петра Великого».
Таковы — одно
письмо к
автору «Былей и небылиц», «Начертание» Любослова.
Кроме этих «записок» и «Былей и небылиц», в «Собеседнике» помещены еще следующие статьи, писанные Екатериною: 1) ответы на вопросы Фонвизина (ч. III, ст XVII); 2) ответ на
письмо к
автору «Былей и небылиц» (ч. VII, ст. XX); 3)
письмо неизвестного каноника ignorante bambmelli, по поводу того же
письма (ч. VII, ст. X); 4) «Общества незнающих ежедневная записка», подписанная: «Скрепил известный каноник» (ч. VIII, ст. VI).
Другие
авторы, участвовавшие в «Собеседнике» и подписывавшие свои имена, были следующие: А. Мейер, напечатавший «Исторические надписи в стихах государям российским» (ч. I, ст. XXX) и «Ответ» на критику их (ч. X, ст. XIV); В. Жуков, поместивший здесь «Сонет творцу оды к Фелице» (ч. III, ст. VII); Павел Икосов, напечатавший оду на рождение великой княгини Александры Павловны (ч. IV, ст. XI) и идиллию на тот же случай (ч. V, ст. VI); Д. Левицкий, поместивший свое
письмо в «Собеседнике» (ч. VI, ст. III...
Из неизвестных
авторов подписывались буквами, кроме вышеназванных: Н. М. и товарищи, под стихами «Народный обед» (ч. II, ст. VI); С. — под стихотворением «Городская жизнь», подражание немецкому (ч. II, ст. XIV); С. С. — под статьей «Маскерад» (ч. XI, ст. XVII); этому же
автору принадлежит статья «Прогулка» (ч. VI, ст. XV); В. С. — под статьями «Волк и Лисица», басня (ч. XIV, ст. I); «Ночь», стихотворение (ст. VII); «Клеант» (ст. VIII); «Подражание английскому «Зрителю»«(ч. XV, ст. VI); «Некоторые рассуждения о смехе» (ч. XV, ст. V); Ва. Сев. — под одою «На кротость» (ч. XIV, ст. IX); М. С. — под
письмом к «Татарскому мурзе» (ч. V, ст. I) и под стансами на учреждение Российской академии (ч. IX, ст. IV); X. X. — под стихами «Модное остроумие» (ч.
— Разумеется, о положении на фронте запрещено писать, и письма делятся приблизительно так: огромное большинство совершенно ни слова не говорит о войне, как будто
авторы писем не участвуют в ней, остальные пишут так, что их письма уничтожаются…
Далее
автор письма сообщал, что она девушка, что ей девятнадцатый год, что ее отец — рутинист, мать — ханжа, а братья — бюрократы, что из нее делают куклу, тогда как она чувствует в себе много силы, энергии и желания жить жизнью самостоятельной.
Неточные совпадения
— Ну-с, вопросы к вам, — официально начал он, подвигая пальцем в сторону Самгина какое-то
письмо. — Не знаете ли: кто
автор сего послания?
—
Автор — кашевар, обслуживает походную кухню. Но вот, в пандан, другое
письмо рядового, — сказал он и начал читать повышенным тоном:
—
Автор синего
письма… Ни шагу за мной! — шепнула она ему сильно, — если не хотите, чтоб я…
— «Люблю вас»! — говорит она. Меня! Что, если правда… А выстрел? — шептал он в ужасе, — а
автор синего
письма? Что за тайна! кто это!..
Долго оторванная от народа часть России прострадала молча, под самым прозаическим, бездарным, ничего не дающим в замену игом. Каждый чувствовал гнет, у каждого было что-то на сердце, и все-таки все молчали; наконец пришел человек, который по-своему сказал что. Он сказал только про боль, светлого ничего нет в его словах, да нет ничего и во взгляде. «
Письмо» Чаадаева — безжалостный крик боли и упрека петровской России, она имела право на него: разве эта среда жалела, щадила
автора или кого-нибудь?