Неточные совпадения
На мелочи он не
станет обращать внимания, потому что издали
и не видны мелочи.
Мы
станем только указывать их,
и читатели, надеемся, сами уже легко поймут, к какому разряду отнести патриотизм «Опыта об истории цивилизации в России».
В настоящем случае мы находим, что он уж слишком увлекся мыслью о практической приложимости знаний, — опасаясь, вероятно, того, чтобы при большем развитии просвещения каждый не
стал рассуждать больше, чем сколько ему дозволяет его звание
и состояние.
Мы предоставляем себе в следующей
статье проследить взгляды автора на различные эпохи русской истории
и указать его частные ошибки
и увлечения.
Указанием его общих взглядов мы
и заключим пока эту
статью, с тем, чтобы в следующей проследить их развитие в частностях.
В следующей
статье мы будем иметь случай показать, как мало благодетельного значения имело византийское влияние в историческом развитии Руси; теперь же заметим только, что, видно, слабо оно действовало в сердцах русских, когда не могло противостоять воле одного человека, да
и то напавшего на него не прямо, а очень
и очень косвенно, при реформе государственной.
Впрочем, еще прежде их весьма красноречиво
и убедительно говорил об этом известный своим самоотвержением для пользы общей Антон Антонович Сквозник-Дмухановский, словами которого мы
и покончим пока с этим вопросом
и с настоящей
статьей: «Иной городничий, конечно, радел бы о своих выгодах.
Увлеченный теми патриотическими стремлениями, о которых так много распространялись мы в прошедшей
статье, г. Жеребцов не избежал громких фраз
и реторических изображений, которыми, конечно, никого теперь не обманешь в Европе.
Но нельзя же не дать нескольких образчиков того, до какой степени простирается небрежность
и неведение автора,
и мы решаемся исполнить эту прискорбную обязанность, чтобы не
стали нас обвинять в голословности нашего отзыва.
Стр. 52. «Подошедши к Киеву, Олег послал Аскольду
и Диру приглашение — явиться к нему в
стан для приветствия князя Игоря, с которым он отправлялся в Константинополь».
Такой смысл придает г. Жеребцов
статье договора, где говорится о послах
и гостях: «Иже посылаеми бывают от них ели
и гостье, да приносить грамоту, пишюче сице: яко послах корабль селько.
И от тех да увемы
и мы, яко с миром приходят». Кажется, это не совсем то, что выводит г. Жеребцов.
Мы уже коснулись в первой
статье взглядов автора на современную цивилизацию в Европе
и в России; не мешает рассмотреть
и то, путем каких исторических выводов дошел автор до своих оригинальных заключений.
То же самое отвращение к Западу ясно выражается, например,
и в оглавлении следующей
статьи, в которой г. Жеребцов излагает общий взгляд на историю распространения знаний в России. Вот какие моменты определяет он (том II, стр. 530...
После него зло быстро
стало распространяться
и усиливаться: в вышнем классе общества перестали исполняться церковные обряды, появилось множество знатных господ
и госпож, зараженных полковником Вейссом, все пошло на иностранный манер (том II, стр. 518).
При этом
становится совершенно понятною его любовь к древней Руси
и ненависть к реформе Петра: эта любовь
и ненависть тоже — генеалогические.
Впрочем, пора уже
и расстаться нам с г. Жеребцовым. Читатели из нашей
статьи, надеемся, успели уже познакомиться с ним настолько, чтобы не желать продолжения этого знакомства. Поэтому, оставляя в покое его книгу, мы намерены теперь исполнить обещание, данное нами в прошлой
статье: сделать несколько замечаний относительно самых начал, которые навязываются древней Руси ее защитниками
и которые оказываются так несостоятельными пред судом истории
и здравого смысла.
И не только частные факты доказывают, что язычество долгое время было сильно у нас даже в верхних слоях общества; то же самое видно из законодательства. Многие
статьи Ярославовой «Правды» носят на себе несомненные признаки языческого происхождения. На забудем, что в ней узаконяется родовая месть
и холоп признается вещью.
Но если она заглушала даже всякий лукавый и льстивый шепот сердца, то не могла совладеть с грезами воображения: часто перед глазами ее, против ее власти,
становился и сиял образ этой другой любви; все обольстительнее, обольстительнее росла мечта роскошного счастья, не с Обломовым, не в ленивой дремоте, а на широкой арене всесторонней жизни, со всей ее глубиной, со всеми прелестями и скорбями — счастья с Штольцем…
Неточные совпадения
Бобчинский. Сначала вы сказали, а потом
и я сказал. «Э! — сказали мы с Петром Ивановичем. — А с какой
стати сидеть ему здесь, когда дорога ему лежит в Саратовскую губернию?» Да-с. А вот он-то
и есть этот чиновник.
Анна Андреевна. Ну вот! Боже сохрани, чтобы не поспорить! нельзя, да
и полно! Где ему смотреть на тебя?
И с какой
стати ему смотреть на тебя?
Анна Андреевна. Ты, Антоша, всегда готов обещать. Во-первых, тебе не будет времени думать об этом.
И как можно
и с какой
стати себя обременять этакими обещаниями?
А
стало бы,
и очень бы
стало на прогоны; нет, вишь ты, нужно в каждом городе показать себя!
Вздохнул Савелий… — Внученька! // А внученька! — «Что, дедушка?» // — По-прежнему взгляни! — // Взглянула я по-прежнему. // Савельюшка засматривал // Мне в очи; спину старую // Пытался разогнуть. // Совсем
стал белый дедушка. // Я обняла старинушку, //
И долго у креста // Сидели мы
и плакали. // Я деду горе новое // Поведала свое…