Неточные совпадения
Беспрестанно читаешь в русских
книгах и даже в некоторых журналах: то «белорусский край щедро наделен всеми дарами природы»; то «в русских деревнях между крестьянками сплошь да рядом встретишь таких красавиц, какие и в Италии чрезвычайно редки»; то «довольные сердца русского
народа так сильно бьются, что бой их заглушает звуки колоколов московских».
Прибавим к этому, что до сих пор значительная часть образованного русского общества читает охотнее по-французски, чем по-русски, и, следовательно, примется за «Опыт» г. Жеребцова скорее, чем хоть, например, за вышедшую на днях
книгу г. Лешкова «Русский
народ и государство», хотя г. Лешков и не уступит в патриотизме г. Жеребцову.
Утверждая это, г. Жеребцов вовсе не думает унижать
народ русский; напротив — он во всей
книге, отстаивая народность, силится превознести все русское.
В очерках литературы, науки, законодательства, администрации — перечисляются заглавия
книг, названия разных властей и должностей, главы судебников и т. п., без всякой даже попытки заглянуть в самую жизнь
народа, с которым имели дело эти власти,
книги и судебники.
И вдруг, после всего этого, в конце
книги г. Жеребцов каким-то манером вычисляет, что новые
народы Европы для развития цивилизации имели тысячу лет вперед против нас (том II, стр. 622).
Неточные совпадения
Никонова — действительно Никонова, дочь крупного помещика, от семьи откололась еще в юности, несколько месяцев сидела в тюрьме, а теперь, уже более трех лет, служит конторщицей в издательстве дешевых
книг для
народа.
Вообще это газетки группы интеллигентов, которые, хотя и понимают, что страна безграмотных мужиков нуждается в реформах, а не в революции, возможной только как «бунт, безжалостный и беспощадный», каким были все «политические движения русского
народа», изображенные Даниилом Мордовцевым и другими народолюбцами,
книги которых он читал в юности, но, понимая, не умеют говорить об этом просто, ясно, убедительно.
Разговоры и
книги о несчастном, забитом, страдающем
народе надоели ему еще в юности.
— Давно. Должен сознаться, что я… редко пишу ему. Он отвечает мне поучениями, как надо жить, думать, веровать. Рекомендует
книги… вроде бездарного сочинения Пругавина о «Запросах
народа и обязанностях интеллигенции». Его письма кажутся мне наивнейшей риторикой, совершенно несовместной с торговлей дубовой клепкой. Он хочет, чтоб я унаследовал те привычки думать, от которых сам он, вероятно, уже отказался.
Он говорит о
книгах, пароходах, лесах и пожарах, о глупом губернаторе и душе
народа, о революционерах, которые горько ошиблись, об удивительном человеке Глебе Успенском, который «все видит насквозь».