Неточные совпадения
Ведь моя рыжая борода — не преступление, и никто не может спросить у меня отчета, как я смею иметь такой большой носу Значит, тут мне и думать не о чем: нравится или нет моя фигура, это дело вкуса, и высказывать мнение о ней я никому запретить не могу; а
с другой стороны, меня и не убудет от того, что заметят мою неразговорчивость, ежели я действительно молчалив.
Затем
другая работа — суждение на основании фактов — продолжает точно так же держать того, кто судит, совершенно в равных шансах
с тем, о ком он судит.
Совсем
другое дело та критика, которая приступает к авторам, точно к мужикам, приведенным в рекрутское присутствие,
с форменного меркою, и кричит то «лоб!», то «затылок!», смотря по тому, подходит новобранец под меру или нет.
Кто не знает, что в жизни самое трудное дело подогнать одно к
другому благоприятные обстоятельства, устроить течение дел сообразно
с логической надобностью.
Не чаще ли видим противное, хотя,
с другой стороны, и противное не может быть утверждаемо, как общее правило…
Дело в том, что отношения человеческие редко устраиваются на основании разумного расчета, а слагаются большею частию случайно, и затем значительная доля поступков одних
с другими совершается как бы бессознательно, по рутине, по минутному расположению, по влиянию множества посторонних причин.
У нас есть для суждения о достоинстве авторов и произведений
другие основания, держась которых мы надеемся не прийти ни к каким нелепостям и не разойтись
с здравым смыслом массы публики.
Так неопытные танцоры не умеют распорядиться своими движениями и беспрестанно сталкиваются
с другими парами даже в довольно пространной зале.
Так было и в устройстве жизни: более ловкие продолжали отыскивать свое благо,
другие сидели, принимались за то, за что не следовало, проигрывали; общий праздник жизни нарушался
с самого начала; многим стало не до веселья; многие пришли к убеждению, что к веселью только те и призваны, кто ловко танцует.
Один может холодно, эпически излагать факты,
другой с лирической силой ополчаться на ложь и воспевать добро и правду.
Один может брать дело
с поверхности и указывать надобность внешних и частных поправок;
другой может забирать все
с корня и выставлять на вид внутреннее безобразие и несостоятельность предмета или внутреннюю силу и красоту нового здания, воздвигаемого при новом движении человечества.
С этим-то остовом и принуждены были всегда оставаться писатели, хотевшие вместо естественного смысла придать явлениям
другой, противный их сущности.
Произвол,
с одной стороны, и недостаток сознания прав своей личности
с другой, — вот основания, на которых держится все безобразие взаимных отношений, развиваемых в большей части комедий Островского; требования права, законности, уважения к человеку — вот что слышится каждому внимательному читателю из глубины этого безобразия.
А
с другой стороны, и сколько преступлений, сколько порывов произвола и насилия останавливается пред решением этой толпы, всегда как будто равнодушной и податливой, но, в сущности, весьма неуступчивой в том, что раз ею признано.
Ясно, что при таких условиях озорничество и беззаконие приняли бы такие размеры, каких никогда не могли бы они иметь при всеобщей анархии, В самом деле, что ни говорите, а человек, один, предоставленный самому себе, не много надурит в обществе и очень скоро почувствует необходимость согласиться и сговориться
с другими в видах общей пользы.
Помимо их, не спросясь их, выросла
другая жизнь;
с другими началами, и хотя далеко она, еще и не видна хорошенько, но уже дает себя предчувствовать и посылает нехорошие видения темному произволу самодуров.
Впрочем, — бог
с ней,
с этой пьесой: она уже забыта теперь, как забыты князь Луповицкий и
другие благонамеренные, но фальшивые произведения, имевшие претензию на представление характеристических народных типов.
Какому-нибудь Кудряшу ничего не стоит поругаться
с Диким: оба они нужны
друг другу, и, стало быть, со стороны Кудряша не нужно особенного героизма для предъявления своих требований.
Сначала, по врожденной доброте и благородству души своей, она будет делать все возможные усилия, чтобы не нарушить мира и прав
других, чтобы получить желаемое
с возможно большим соблюдением всех требований, какие на нее налагаются людьми, чем-нибудь связанными
с ней; и если они сумеют воспользоваться этим первоначальным настроением и решатся дать ей полное удовлетворение, — хорошо тогда и ей и им.
Только бы не подчиниться их началам, вопреки своей натуре, только бы не помириться
с их неестественными требованиями, а там что выйдет — лучшая ли доля для нее или гибель, — на это она уж не смотрит: в том и
другом случае для нее избавление…
На
другое утро уж нашли, верст за десять…» Эта детская горячность сохранилась в Катерине; только вместе
с общей возмужалостью прибавилась в ней и сила выдерживать впечатления и господствовать над ними.
Претендованные в
других творениях нашей литературы, сильные характеры похожи на фонтанчики, бьющие довольно красиво и бойко, но зависящие в своих проявлениях от постороннего механизма, подведенного к ним; Катерина, напротив, может быть уподоблена большой многоводной реке: она течет, как требует ее природное свойство; характер ее течения изменяется сообразно
с местностью, через которую она проходит, но течение не останавливается; ровное дно, хорошее — она течет спокойно, камни большие встретились — она через них перескакивает, обрыв — льется каскадом, запруживают ее — она бушует и прорывается в
другом месте.
Но не бойтесь за нее, не бойтесь даже тогда, когда она сама говорит против себя: она может на время или покориться, по-видимому, или даже пойти на обман, как речка может скрыться под землею или удалиться от своего русла; но текучая вода не остановится и не пойдет назад, а все-таки дойдет до своего конца, до того места, где может она слиться
с другими водами и вместе бежать к водам океана.
А может, такого случая-то еще во всю жизнь не выйдет…» Этот монолог возбудил в некоторых критиках охоту иронизировать над Катериною, как над бесстыжею ипокриткою; но мы не знаем большего бесстыдства, как уверять, будто бы мы или кто-нибудь из наших идеальных
друзей не причастен таким сделкам
с совестью…
Без сомнения, лучше бы было, если б возможно было Катерине избавиться
другим образом от своих мучителей или ежели бы окружающие ее мучители могли измениться и примирить ее
с собою и
с жизнью.
Менее невозможности представляло бы
другое решение — бежать
с Борисом от произвола и насилия домашних.
Неточные совпадения
Хлестаков (защищая рукою кушанье).Ну, ну, ну… оставь, дурак! Ты привык там обращаться
с другими: я, брат, не такого рода! со мной не советую… (Ест.)Боже мой, какой суп! (Продолжает есть.)Я думаю, еще ни один человек в мире не едал такого супу: какие-то перья плавают вместо масла. (Режет курицу.)Ай, ай, ай, какая курица! Дай жаркое! Там супу немного осталось, Осип, возьми себе. (Режет жаркое.)Что это за жаркое? Это не жаркое.
Городничий (в сторону).О, тонкая штука! Эк куда метнул! какого туману напустил! разбери кто хочет! Не знаешь,
с которой стороны и приняться. Ну, да уж попробовать не куды пошло! Что будет, то будет, попробовать на авось. (Вслух.)Если вы точно имеете нужду в деньгах или в чем
другом, то я готов служить сию минуту. Моя обязанность помогать проезжающим.
Аммос Федорович. Да, нехорошее дело заварилось! А я, признаюсь, шел было к вам, Антон Антонович,
с тем чтобы попотчевать вас собачонкою. Родная сестра тому кобелю, которого вы знаете. Ведь вы слышали, что Чептович
с Варховинским затеяли тяжбу, и теперь мне роскошь: травлю зайцев на землях и у того и у
другого.
Одно плохо: иной раз славно наешься, а в
другой чуть не лопнешь
с голоду, как теперь, например.
Осип. Генерал, да только
с другой стороны.