Неточные совпадения
—
Ну, — сказал первый, — мы не хотим обижать тебя. Мы засмеялись потому, что немного выпили. — И
он рассказал, какое дело привело
их на судно, а я, слушая, выпучил глаза.
—
Ну, это как сказать, — ответил Дюрок рассеянно. — Боюсь, что нам будет не до тебя. —
Он повернулся к окну и крикнул: — Иду вас сменить!
—
Ну что, — сказал
он, хлопая меня по плечу, — вот мы подплываем. Смотри!
— Что Ганувер? — спросил, прыгая на мол, Дюрок у человека, нас встретившего. — Вы нас узнали? Надеюсь. Идемте, Эстамп. Иди с нами и ты, Санди, ничего не случится с твоим суденышком. Возьми деньги, а вы, Том, проводите молодого человека обогреться и устройте
его всесторонне, затем вам предстоит путешествие. — И
он объяснил, куда отвести судно. — Пока прощай, Санди! Вы готовы, Эстамп?
Ну, тронемся и дай бог, чтобы все было благополучно.
—
Ну, как что! Говорят,
они в большой дружбе или просто амуры, а может быть,
он на ней женится.
—
Ну, скажи, что ты сделал с моими друзьями? — произнес закутанный человек, морщась и потирая висок. —
Они, как приехали на твоем корабле, так не перестают восхищаться твоей особой. Меня зовут Ганувер; садись, Санди, ко мне поближе.
—
Ну как же, я упал и здорово стукнулся головой о скамейку. Признавайся, — «огненная вода», «клянусь Лукрецией», — вскричал
он, — честное слово,
он поклялся Лукрецией! К тому же,
он «все знает» — честное слово!
— Экий вы горячий, Санди, — сказал
он. —
Ну, здесь нет ничего особенного, не волнуйтесь, только впредь обдумывайте ваши слова. Я вам желаю добра.
— Так вот, мы это дело обдумали и решили, если ты хочешь. Ступай к Попу, в библиотеку, там ты будешь разбирать… —
он не договорил, что разбирать. — Нравится
он вам, Поп? Я знаю, что нравится. Если
он немного скандалист, то это полбеды. Я сам был такой.
Ну, иди. Не бери себе в поверенные вино, милый ди-Сантильяно. Шкиперу твоему послан приятный воздушный поцелуй; все в порядке.
— Теперь, — сказал Ганувер, — ни слова об этом. Все в себе. Итак, я обещал вам показать зерно, из которого вышел. Отлично. Я — Аладдин, а эта стена —
ну, что вы думаете, — что это за стена? —
Он как будто развеселился, стал улыбаться. — Видите ли вы здесь дверь?
Говорят, что
он возил с собой поэта Касторуччио, чтобы тот описывал стихами все битвы и попойки;
ну и красавиц, разумеется, когда
они попадались.
— Герои спят, — сказал
он хрипло; был утомлен, с бледным, бессонным лицом, и тотчас тревожно уставился на меня. — Вторые лица все на ногах. Сейчас придет Эстамп. Держу пари, что
он отправится с вами.
Ну, Санди, ты отколол штуку, и твое счастье, что тебя не заметили в тех местах. Ганувер мог тебя просто убить. Боже сохрани тебя болтать обо всем этом! Будь на нашей стороне, но молчи, раз уж попал в эту историю. Так что же было с тобой вчера?
—
Ну, вот видите! — сказал Поп Дюроку. — Человек с отчаяния способен на все. Как раз третьего дня
он сказал при мне этой самой Дигэ: «Если все пойдет в том порядке, как идет сейчас, я буду вас просить сыграть самую эффектную роль». Ясно, о чем речь. Все глаза будут обращены на нее, и она своей автоматической, узкой рукой соединит ток.
—
Ну, идем, — сказал Дюрок, и я ступил следом за
ним во двор.
— Да, как
он приехал? Но что за свидания?! Всего-то и виделись мы семь раз, фф-у-у! Надо было привезти меня немедленно к себе. Что за отсрочки?! Из-за этого меня проследили и окончательно все стало известно. Знаете, эти мысли, то есть критика, приходят, когда задумаешься обо всем. Теперь еще у
него живет красавица, —
ну и пусть живет и не сметь меня звать!
— А я — я не люблю
его?! — пылко сказала девушка. — Скажите «Ганувер» и приложите руку мне к сердцу! Там — любовь! Одна любовь! Приложите!
Ну — слышите? Там говорит — «да», всегда «да»! Но я говорю «нет»!
— Нечего делать, — сказал, бессильно поводя плечами, Лемарен. — Мы еще не приготовились.
Ну, берегитесь! Ваша взяла! Только помните, что подняли руку на Лемарена. Идем, Босс! Идем, Варрен! Встретимся еще как-нибудь с
ними, отлично увидимся. Прекрасной Молли привет! Ах, Молли, красотка Молли!
— Ах, и ты тоже Санди?
Ну, милочка, какой же ты хороший, ревунок мой. Послужи, послужи девушке! Ступайте с ней. Ступай, Молли.
Он твоего роста. Ты дашь
ему юбку и —
ну, скажем, платьишко, чтобы закутать то место, где лет через десять вырастет борода. Юбку дашь приметную, такую, в какой тебя видали и помнят. Поняла? Ступай, скройся и переряди человека, который сам сказал, что
его зовут Санди.
Ему будет дверь, тебе окно. Все!
Шаги Эстампа я слышал все время позади, близко от себя.
Он сказал: «
Ну, теперь беги, беги во весь дух!»
— Теперь
они постоят у воды, — сказал
он, — и будут, так же, как нам, грозить кулаками боту. По воде не пойдешь. Дюрок, конечно, успел сесть с девушкой. Какая история!
Ну, впишем еще страницу в твои подвиги и… свернем-ка на всякий случай в лес!
—
Ну, знаете… У
них, должно быть, большая шайка. Если
они захотят отбить Молли и соберут человек сто…
—
Ну, так скажете, — произнес
он с милой улыбкой. — Жестоко держать меня в таком нетерпении.
— Раз почти, следовательно, контроль на месте, — заметил Поп. — Я ужаснулся, когда вы налили себе целую купель этого вина, но ничего не сказал, так как не видел еще вас в единоборстве с напитками. Знаете, сколько этому вину лет? Сорок восемь, а вы обошлись с
ним как с водой.
Ну, Санди, я теперь буду вам открывать секреты.
— Это правда, — сказал я, сообразив все
его доводы. —
Ну, хорошо, я слушаю вас.
Он, видимо, понял мое состояние, так как сказал: «
Ну что, Санди, дружок?» И от этих простых слов, от
его прекрасной улыбки и явного расположения ко мне со стороны людей, встреченных только вчера, вся робость моя исчезла.
—
Ну что вам Молли?! — сказал
он, смеясь и пожимая плечами. — Молли, —
он сделал ударение, — скоро будет Эмилия Ганувер, и мы пойдем к ней пить чай. Не правда ли?
— Вот я, — сказал
он, — не трогайте капитана Орсуну.
Ну, слушайте, какая была история! У нас завелись феи!
—
Ну, — перебил Томсон, с характерной для
него резкой тишиной тона, — кроме голоса, было еще что-нибудь?
—
Ну, — сказал
он, вынимая часы, — назначено в двенадцать, теперь без пяти минут полночь.
— Дигэ, — сказал Ганувер, улыбаясь ей с видом заговорщика, — ну-ка, тряхните стариной Али-Бабы и
его сорока разбойников!
— Что это… — Но
его голос оборвался. —
Ну, хорошо, — продолжал
он, — сейчас не могу я благодарить. Вы понимаете. Оглянитесь, Молли, — заговорил
он, ведя рукой вокруг, — вот все то, как вы строили на берегу моря, как это нам представлялось тогда. Узнаете ли вы теперь?
— Есть, — сказал судовладелец, вытаскивая чековую тетрадь, в то время как Эстамп протянул
ему механическое перо. —
Ну, Тренк, и вы, мадам Мейер, — отгадайте: поза или пирог?
— Ох, ох! — сказала Молли. —
Ну как же
он не знал? У
него есть на руке такая надпись, — хотя я и не видела, но слышала.
Ну и
он, надо сказать, имел дело с первостатейными артистами.
—
Ну, что же, я вас понимаю, — сказал Паркер, — вам не терпится пойти в «Пленэр». Да и внучке пора спать. —
Он снял девочку со стула и взял ее за руку, а другую руку протянул мне, сказав...